Прошло минут пять. Вокруг по-прежнему все было спокойно. Похоже, безумная выходка маленького героя удалась. Однако отец беспокоился, как мальчик выберется из тюрьмы и доберется до госпиталя. Сына это совершенно не заботило. Он просто наслаждался счастливой возможностью рассказать отцу как можно больше, настойчиво возвращаясь к обещаниям Татуэ.
Марион был наслышан о загадочных случаях, происходивших на каторге. Знал он также и о существовании объединений, куда входили самые умные и сильные узники. Их главари были настоящими королями лагерей, пользовались неограниченной властью, иногда превосходящей власть администрации. Может быть, Татуэ был одним из таких людей… И отец продолжал слушать радостное и возбужденное щебетание сына.
Гектор, согнувшись в три погибели, почти касался головой земли. Когда он уставал, то приподнимался и говорил громче. В один из таких моментов его услышал часовой.
— Стой! Кто идет? — крикнул солдат. Он прислушался. Никто не отозвался. — Кто идет? — повторил он громче и, выпрыгнув из будки, направился в сторону бараков. Ему показалось, что около одной из камер сидит человек. Часовой вскинул ружье и выстрелил в темный силуэт.
— Гектор, сын мой, ты ранен? — с беспокойством спросил заключенный. Ответа не последовало. Солдат скомандовал:
— Тревога! К оружию!
На его выстрел и крики прибежали двое охранников, капрал[47] с фонарем и часовые с других постов. Ключей от казематов[48] ни у кого не оказалось, и один из людей побежал к коменданту.
Минут через пятнадцать запыхавшийся солдат вернулся. Наконец удалось открыть дверь, и все устремились к камерам. Единственное, что удалось обнаружить, было большое кровавое пятно да след от пули в стене около камеры № 3. Ни раненого, ни мертвого нарушителя порядка они не нашли.
ГЛАВА 6
Колодки и балка правосудия. — Тайник. — С помощью пуговицы от брюк. — «Соловушка». — Ночная прогулка. — У Виконта. — Переодевание. — Выпивка по дороге. — Господин Перно. — Спальня каторжников. — Два господина Перно.
Камера, в которую должны были посадить Татуэ, казалась почти квадратной: пять метров в длину и четыре в ширину, с каменными стенами цвета ржавчины, в одной из которых виднелось маленькое с толстой решеткой окошко. В таком помещении воздух прогревался до температуры доменной печи[49]. У стены стояла массивная кровать, около которой лежала блестящая металлическая балка, названная балкой правосудия. Один конец ее соединялся со стеной, а к другому с помощью цепей прикреплялись колодки. Ведро, кувшин с водой — вот и вся обстановка. Деревянная дверь с нарисованным белым номером закрывалась так плотно, что и мышь не смогла бы проникнуть внутрь.
В сопровождении конвоира силач медленно шел вдоль камер.
— Только без глупостей, Татуэ! — предупредил солдат. — Я прикреплю тебе колодки… Ты ведь знаешь порядок… Мне бы не хотелось звать кого-нибудь на помощь.
— Нет, шеф, обещаю… — ответил каторжник. — Я пришел сюда из-за малышей, а так бы вы меня вряд ли увидели…
— Трибунал зачтет тебе добровольное возвращение.
Они остановились около двери с номером пять. Бродяга невольно вздрогнул. Глаза заблестели от радости. Камера была с секретом. Они вошли внутрь. Татуэ сел на кровать и протянул ноги конвоиру. Тот, нагнувшись, закрепил на каждой ноге по колодке, проверил цепи, застегнул замки и вышел, закрыв за собой дверь и повернув ключ на два оборота.
Великан остался один. Он лег на спину и вытянул ноги. Теперь для того, чтобы изменить положение тела, необходимо было соединить ноги вместе и очень осторожно поворачиваться, чтобы не причинить себе боль. В какой-то момент бродяга пожалел, что вернулся. Отсюда непросто будет выбраться. Вот бы двинуть охраннику ногами по носу, а затем запереть бы его вместо себя! Это было бы забавно. Каторжник усмехнулся.
Заключенные, оставшись одни в камере, часто разговаривали сами с собой.
— Скоты, подлые твари, нет, ну точно, скоты, — имея в виду охранников, произнес вслух Татуэ. — Главное, чтобы их ослы-доносчики не догадались о наших уловках. Ладно… Мы еще посмеемся над ними. Мы, короли лагеря Гран-Пре, еще вынем из них потроха! Хо-хо!
47
Капрал — воинское звание младшего командного состава, в течение долгого времени существующее в армиях различных стран (в российской — только в XVII — начале XVIII в.).
48
Каземат — прочное каменное сооружение для содержания заключенных, признанных наиболее опасными преступниками.
49
Температура внутри доменной печи при выплавке чугуна из руды составляет 1600–2300 градусов. Здесь об этом говорится с горькой шуткой: в камере каземата воздух якобы прогревался до температуры доменной печи. Понятно, что при такой жаре человек моментально сгорит.