— Скелет, это я, Татуэ.
— Ты же сбежал…
— Я вернулся, чтобы спасти Мариона номер двести двенадцатый. Подними своих людей и помоги ему смыться.
— Нет, я отказываюсь. Двести двенадцатый не наш. Он ведь был твоим смертельным врагом, не так ли? Да и моим тоже…
— Прошу тебя, у меня на то серьезные причины. Мне очень надо, чтобы он был свободен. Я тебе все потом расскажу… сегодня же.
— Я сказал нет, значит, нет. Я здесь хозяин, и не настаивай! Двести двенадцатого должны скоро казнить.
— Послушай, Скелет, я умоляю тебя. Марион никогда не был нашим, это правда, но он всегда помогал нам, не был доносчиком, хоть и знал кое-какие секреты. Подними ребят, спаси его ради меня, ради всего того, что я сделал для тебя.
— Нет! И если ты произнесешь еще хоть слово, я выкину тебя отсюда!
— Не посмеешь! Я прирежу тебя, как курицу! А что касается Мариона, я вытащу его сам, или меня повесят. Лучше сдохнуть, чем быть таким скотом, как ты, и…
Бродяга внезапно замолчал, так как в противоположном конце помещения открылась дверь и в спальню вошли четверо арабов в тюремных робах и без головных уборов в сопровождении вооруженного белого охранника. Арабы держали в руках дубины. Вероятно, им поручили помогать надсмотрщику и следить за беспрекословным выполнением его приказов. Европеец с черными усами на заплывшем от постоянного пьянства лице, с пистолетом в одной руке и фонарем в другой, пробирался по проходу, громко оповещая:
— Все на вечернюю поверку!
Спальня была метров пятьдесят в длину. Справа и слева ровными рядами висели гамаки, отделенные друг от друга полутораметровым проходом. Татуэ находился в противоположном конце помещения, где было довольно темно. Узнав охранника, он прошептал:
— Тысяча чертей! Господин Перно! Настоящий! Все, я пропал…
ГЛАВА 7
Опасная ситуация. — На четвереньках. — Выход. — Изумление часового. — Объяснения, которые всё запутали. — Перед казематами. — Раненый. — Похищение. — Удивление и радость. — Временная повязка. — Следы крови. — «Надо что-то делать».
Скелет был одним из тех людей, чье тайное могущество распространялось далеко за пределы колонии. Без применения силы, действуя лишь умом и хитростью, используя различные уловки, он смог освободить не одного заключенного. Ни вооруженная охрана, ни цепи, ни заборы не являлись препятствием для него. Без участия его людей самостоятельные побеги удавались один на сто. Но даже тот, кто все же сбегал из лагеря, либо вскоре бывал пойман, либо, не найдя дороги или пищи, возвращался сам.
Чтобы освободить Мариона, Татуэ необходимо было обязательно заручиться поддержкой опытного главаря. Скелет и его люди провели на каторге не один год, хорошо знали местность, никого не боялись, имели деньги, одежду, провизию, словом, все для успешного проведения задуманной операции. Подготовка к побегу требовала осторожности и времени, которого у силача было слишком мало. Капитан был приговорен к смертной казни. Трибунал постановил привести приговор в исполнение через три дня. Дело осложнялось еще и тем, что надо было каким-то образом увести детей. Но сейчас бродяге некогда было размышлять над этими проблемами, так как приближался господин Перно.
Призвав на помощь всех святых, Татуэ проскользнул под гамак Скелета. Сонные каторжники вставали с гамаков и выстраивались в проходе. Охранник, дыша на них перегаром, орал не своим голосом:
— Смирно! Тишина! Всем стоять на местах, иначе получите дубиной по башке!
Похоже, у него было отвратительное настроение, какое часто бывало у неуравновешенных людей.
Оказавшись под гамаком, двойник Перно очень боялся, что его заметят. Если согнуться, то спина касалась ткани, а если выпрямиться, то будут торчать ноги. В конце концов, он встал на четвереньки, пригнул голову к земле и стал медленно, но верно ползти к выходу.
Шаги приближались. Голос пьяницы выкликал:
— Номер шестьсот шесть!
— Здесь, — вяло отвечал каторжник, когда ему в нос совали фонарь.
— Номер шестьсот восемь! Четные номера, не спать!
— Здесь!
К счастью, дверь была приоткрыта, но охранялась огромным арабом. Татуэ схватил его за ноги и с грохотом повалил на землю. Пока тот поднимался, кряхтя и охая, бродяга вылез из-под гамака и прошмыгнул в дверь. Заперев ее с другой стороны, он облегченно вздохнул и зашагал прочь.
Подойдя к ограде, верзила услышал окрик часового:
— Стой! Кто идет?
Днем и ночью обитатели колонии слышали одни и те же команды.