— Да, болтун!
— Отлично! Завтра, ты, Марион Пьер-Андре, номер двести двенадцатый, и ты, Франсуа Бушу, номер двести четырнадцатый, возьмете шхуну, и мы поедем на Новую Каледонию, что в двух шагах отсюда. Вам ведь все равно в каком лагере сидеть? И мне плевать! Приговоренный к смерти будет повешен, если только казнь не заменят на пожизненное заключение. Как весело мне будет видеть вас в арестантской робе! Вам придется снова соблюдать режим, есть протухшее сало, заплесневелые лепешки и мертвечину. Таким образом моя месть свершится, я не буду ни о чем сожалеть: ни о моем увольнении, ни об уродстве, ни о нищете.
Ни единой жалобы, стона или проклятия не вырвалось у несчастных. Воспоминания о лагерных страданиях сковали их тела. В ушах, как колокольный звон, звучало одно только слово «каторга». Друзья предпочитали сто раз умереть, чем снова попасть в этот ад. Прощай свободная жизнь, прощай надежда вернуться на родину с гордо поднятой головой. Прощай будущее, дети, все! Пусть лучше повесят сразу. За всю жизнь моряки не видели более злобного ликования чудовища, не слышали более противного голоса, продолжавшего оскорблять их. Но сейчас они думали только о смерти, которая станет избавлением от всех мучений.
— Принесите веревки, — распорядился Ник Портер, — и повесьте всех этих. Сколько их там? Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, двое не в счет, их заберет Корявый.
— Да, я с них глаз не спущу.
— Их ведь вроде было девять? — удивился главарь.
— Одного убили. А теперь — черед остальных. Приступайте!
Пленным надели веревки на шеи и потащили на площадь, посреди которой росло огромное развесистое дерево с пурпурными цветами. Пираты принесли бамбуковые лестницы и привязали веревки повыше на самые толстые ветви. Толпа кричала, улюлюкала, свистела, бурно радуясь прологу страшного спектакля.
Капитан и Татуэ лежали на земле, связанные по рукам и ногам. Корявый за волосы приподнимал их головы, заставляя смотреть, как будут погибать товарищи. Но они закрывали глаза, и тогда негодяй бил их по лицу и кричал:
— Смотрите! Смотрите, черт бы вас побрал!
— Поднимай! — приказал Ник Портер.
Палачи-добровольцы взялись за веревки и стали подавать их тем, кто сидел на лестницах. Ужасное преступление вот-вот должно было свершиться, как вдруг вдалеке послышались воинственные крики. Шум усиливался. Корсарам показалось, что приближается многочисленное войско.
— К оружию! К оружию! — заорали перепуганные малайцы.
Возникла паника. Палачи побросали веревки и спрыгнули с лестниц, а у смертников радостно забились сердца, забрезжила надежда.
— Что бы это могло значить? — забеспокоился Ник Портер.
Ответ не заставил себя ждать. Один из часовых подбежал к нему и, задыхаясь, произнес:
— Хозяин!.. Дикари!.. Целая армия!.. Войско!
— Всего лишь, — облегченно вздохнул пират.
— Но они вооружены и очень воинственно настроены. Дайте приказ «к оружию».
— Не надо, болван! Мы так их возьмем.
И громко добавил:
— Пусть каждый выставит у дома всю провизию и водку! Все, что есть! А главное — водку! Кувшины, бутылки, бочки — все на улицу и чтобы были полны до краев. Скорее! Можете взять в магазинах!
Пираты бросились выполнять приказ, а Ник Портер, потирая руки, приговаривал:
— Эти безмозглые набросятся на алкоголь и в нем погибнут.
ГЛАВА 12
Огненная вода. — Табу! — Браво, Тотор! — Столкновение. — Священная битва. — Освобождение пленных. — Бесславная кончина Корявого. — Подвиг Галипота. — Выстрел. — Шкатулка. — Документы и драгоценности. — Эпилог.
С двух сторон улицы вдоль деревянных заборов тянулась бесконечная вереница различных сосудов и емкостей. Большие и малые, все полные до краев, они издавали такой сильный запах, что люди, до безумия любившие выпить, не смогли бы пройти мимо. Когда опустошатся мелкие сосуды, ими будут черпать из глубоких, что облегчит доступ к горячительным напиткам.