— Нервничает, — жалобно произнесла моя недотепа.
— Конечно, кому понравится в сумке сидеть, — согласился Нарвис.
Сумка меньшая из зол, а вот ваша идея меня раздражает основательно. Вскоре они остановились, щелкнул замок, и сумка начала открываться. Я приготовилась к прыжку, чтобы дать стрекача. Но хваткие руки долговязого в толстых перчатках, подготовился, схватили меня еще на взлете.
— Спокойно, девочка, спокойно моя красавица, — зашептал он, погладил меня, развернул мордой вперед и выставил перед собой.
— Мя-ау!!! — заорала я, увидев перед собой нечто.
Нечто имело полупрозрачное колыхающееся тело, несколько рук и горящие глаза. Эти глаза уставились на меня, я на них.
— Ш-ш-ш, — яростно зашипела я, замахиваясь лапой.
Нечто спало с лица, если оно у него вообще было, глаза увеличились, раздался утробный вой, от которого моя шерсть встала дыбом, и нечто растаяло, а следом и второе.
— Пф-ф, — продолжала я махать лапой.
— Марси, хватит, ты их напугала! — воскликнул Нарвис, засовывая меня обратно в сумку.
Сильвия тут же захлопнула крышку, и они пошли к склепу.
— Кажется, разлетелись все стражи, — сказала моя хозяйка.
— Н-да, не хорошо получилось, — произнес долговязый балбес. — Неудобно перед призраками. Я хотел, чтобы они нас за кошкой не увидели.
Значит, перед этими страшилами ему неудобно, а передо мной, такой хорошей и родной нет?! Ну, погоди, дай только выберусь отсюда. Молоком и колбасой ты теперь не отделаешься, Нарв. И за ботинками приглядывай, будет тебе привет от Марси. Заскрипела тяжелая дверь, и я снова вздыбилась, почувствовав смерть. Ненавижу это ощущение.
— Мяу, — подала я жалобный голос.
— Тише, маленькая, — отозвалась Сильвия.
Ей тоже было не по себе, я это ясно услышала по голосу. Погладьте меня, пожалейте… Но никто не спешил успокаивать бедную кошку. Сумку поставили на пол, замок щелкнул, и я выскочила наружу, озираясь бешеными глазами. Шерсть по-прежнему стояла дыбом от неприятных ощущений. Я забилась под каменную скамью и оттуда шипела.
— Боится киска, — всхлипнула Сильвия.
Так пошли отсюда уже, пошли домой! Долговязый обнял мою трусиху, начал нежно целовать, шепча какие-то милые глупости. А обо мне опять никто не вспомнил.
— Я сейчас тебе покажу несколько раз, а потом ты сама повторишь, хорошо? — спросил Нарвис, и Сильвия кивнула.
Меня никто не спрашивал, потому я осталась сидеть под скамьей. Маги приблизились к носилкам, пристроенным у дальней стены, на которых покоилось тело убиенной девушки. Нарвис приподнял простыню, заглянул под нее и прошептал:
— Красивая.
— Правда? — ревнивая нотка явно проскочила в голосе моей недотепы, и она, забыв о страхе, подошла к трупу, приподняла простынь и фыркнула. — Ничего особенного. И нос у нее длинноват.
— Глупенькая, — тихо засмеялся долговязый. — Ты самая красивая. Но, главное, живая. И, не дай Святители, это когда-нибудь изменится.
— Ты бы расстроился, если бы я умерла? — спросила Сильвия.
— Никогда так не говори, — голос Нарва дрогнул. — Я бы не смог жить без тебя.
Фу-у, целоваться, когда под тобой ЭТО! Я фыркнула и отвернулась, но вскоре опять посмотрела на них. Эти два вандала тащили носилки на возвышение. Моя дуреха пыхтела. Надо думать, мертвяк тебе не пушинка. Нарвис нахмурился, показал, чтобы Сильвия отпустила свою сторону носилок, сделал пас, и носилки повисли в воздухе, так он их и дотолкал до возвышения, на которое и поставил. Затем стянул простынь. Я снова зафыркала от ощущения холода, которым тянуло от мертвой девушки. От нее вообще много, чем тянуло. Я уловила остаточный страх, которым еще пахло ее тело, ощущение смерти и уже начавшееся разложение. Бр-р-р.
— Смотри, — негромко сказал Нарв. — Пока только смотри и слушай.
Он начал плести заклинание, а я смотрела во все глаза, потому что видела то, что не видели сами маги. На губах Нарвиса появились синеватые искорки, разгоравшиеся все ярче. Они сорвались с места, как только долговязый закончил, и понеслись к мертвому телу, охватывая его сиянием, проникая сквозь поры и уходя в мертвяка. Завораживающее зрелище. Тело дернулось и выгнулось дугой. Руки девушки безвольно опали с груди, вызвав у меня чувство омерзения, и мертвяк резко сел, слепо глядя на двух студентов. Нарвис снова зашептал. Теперь искры были багровыми, почти черными. Повторился тот же процесс, и девушка рухнула на носилки безжизненным телом, впрочем, таким оно все это время и оставалось. Острый запах смерти противно щекотал мой нос.