Глава 23.
Отоспался я весь оставшийся день и часть ночи. Проснулся очень рано, еще было темно. Вышел на палубу, постепенно начинало рассветать. Чудесное утро. Похоже, что мы уже вышли из мраморного моря и прошли Геллиспонт. Завтракали, потом гулял на палубе. Прошли в виду Лемноса, острова в Эгейском море. На палубе виден красивый пожилой турок, раненый, наверное, еще в Крымской войне. Путешествует со своим гаремом в Европу. В его гареме я заметил пару довольно прелестных женщин, не смотря на то, что все они кутались в платки. Далее миновали еще несколько греческих островов. На следующий день проходили берегом в виду Олимпа, сверкающего ледяной вершиной. Кажется, там обитают греческие боги, и наверное, им не очень уютно. Еще наблюдал, за гаремом пожилого эфенди, женщины молились на палубе, расстелив свои коврики. Симпатичные -это наверное турчанки, а может гречанки или болгарки (пока еще Болгария в составе Турции, как и греческий Крит). Я заметил среди женщин даже двух негритянок, ну такого у меня в Африке добра много. Я попытался заговорить с женщинами, но тут же прибежал старый турок и начал что-то мне кричать, яростно брызгая слюной из своего вонючего рта. За его спиной, угрожая, маячил его мордоворот-слуга. Это что за чучело? И что мне в его свиной перекосившейся морде, почудилось красивого? Как вообще таких вот, пускают на пароход? Вполне достаточно я терпел турецкие заскоки в Стамбуле, делая вид, что так оно и нужно. Но здесь уже не Стамбул. Сейчас я стукну это чудо в перьях по его тупой роже, которая не понимает, что я не желая видеть его физиономию, а он с чего то решил что ему позволено разевать свой рот, и он сразу заткнется, а не заткнется так мне не трудно стукнуть и второй раз, и так далее пока до него не дойдет очевидное. А потом я своим револьвером прогоню с палубы его недоразвитого слугу, а если тот не поймет моих намеков, так всажу ему пулю в ногу. Но мы же не турки, тут люди сейчас отдыхают, зачем их беспокоить? Сделаем все красиво и благородно. Развернувшись, я спустился в свою каюту, позвал Курта и Гюнтера. На палубе мы прижали старого турка к борту, и Гюнтер больно ткнул его в брюхо стволом револьвера.
Эфенди, что то сильно распалился -сказал ему я. Наверное, уважаемому, нужно срочно охладиться в холодной зимней водичке, иначе он еще, не дай аллах, заболеет и помрет. Давай прыгай и плыви!
Мордоворот-слуга турка было рванулся к нам, но Курт, показал ему свой револьвер и сказал
-Стоп.
Тот как видно все понял и сразу утратил всякий интерес к нашему разговору. Вот и правильно не вежливо встревать в чужую беседу, если тебя о этом не просят. Так я того и гляди, турок начну цивилизовывать! Старый турок долго и униженно извинялся, скулил, что такого больше не повториться. Да, ты герой похоже жидок на расправу! Сразу сдулся и опал, словно куль с навозом.
Ладно, пока живи! - я простил турку его дикую выходку .
Больше я этого турка с его гаремом на пароходе не видел, видно он забился в свою каюту, а потом сошел на берег в первом же порту. Ишь, развелось героев Севастополя. Таких героев нужно еще в детстве убивать из рогатки, как говорил классик. Ничего, скоро Вам и англичане не помогут, так как денег у них теперь будет не хватать на все их планы. А то устроили заповедник! Скоро уже в Стамбуле будут жить нормальные люди, если конечно русский царь в очередной раз не напортачит. Миновал еще день, мы прибыли в Салоники. На причале огромная толпа бедняков садилась на австрийский пароход, на Константинополь. Турки, греки, евреи, все с грудами пыльного барахла. Над толпой рев носильщиков и ссоры из-за багажа. Носильщики борются за обладание огромными тюками и связками тряпок, толпа жестикулирует разными способами, спорит на всех языках мира. На берегу виднеются какие-то стены с башней, рядом с ней поставлен часовой, далее базар. Смотрел, наблюдал, пил кофе с ликером. Любовался голубизной моря и белизной облаков, похоже , что цвета греческого флага, подсказаны грекам самой природой. Наконец тронулись, пару дней шли вдоль греческих берегов , мимо каких то островов, наконец прошли Морею, еще через пару дней прибудем в Мальту. В Мальту мы пришли ночью, когда я спал, утром оделся и вышел на палубу, но судно уже отдавало якорь. Оказалось, мы приняли на борт пару пассажиров немца и грека. В полдень прошли в близи острова Пантелярия. Прекрасный вид, прелестный ландшафт, все такое яркое и голубое. Вздыбленные скалы, возделанные склоны и равнина, на ней разбросанные домики милого городка и большой красивый замок. Спросил -оказалось это Неаполитанская тюрьма для заключенных. Дальше уже только Марсель, несмотря на то, что идет европейская зима, пока плывем тихо, как по озеру. Мои немцы отоспались, и теперь сидят в каюте, раскладывают пасьянсы и охраняют наши ценности, во Франции им будет тяжелее. Наконец, мы прибываем в гавань Марселя, порт забит разнообразными судами, мол, у причалов множество кораблей, далее видна набережная, склады, многоэтажные дома , какие то кирпичные трубы- напомнившие мне восточные минареты. В порту постоянное мельтешение и суматоха, все носятся словно угорелые, мы быстро проходим таможню, находим извозчика, едим на железнодорожный вокзал. Вокруг булыжная мостовая, каменные дома, в несколько этажей, и даже трамвайные рельсы. Последние правда пока только для конки- конной железной дороги- первого массового городского общественного транспорта. Курт немного знает французский, так что он ведет нашу группу прямо к цели. На вокзале берем билеты на Париж на ближайший поезд, отправление через пару часов, их мы проводим их с пользой в привокзальном буфете. Вот и приходит время разместиться в поезде, а мы выкупили себе два соседних купе, провожающие на перроне торопливо прощаются с отъезжающими, но кажется все разместились, мы тронулись, поезд окутал все вокруг облаком угольного дыма с сажей и мы поехали. Французы мне не понравились, в поезде они выказали неприятные черты своего характера: они показались мне нахальными и грубоватыми. Веселые компании в вагоне хотели петь и веселиться, но кто-то хотел спать. Компромисс невозможен. Весельчаки заявили, что поскольку они заплатили за билет ту же цену , что и остальные, то они могут петь, и никто им запретить это не может. Так и ехали под звуки пения доморощенных вокалистов. Курт, по этому поводу, заметил:
-Это же Французы, что с них взять.
А до Седана оставалось еще целых 3 года! Хотя ближе к ночи и наши весельчаки успокоились, правда, предварительно перед этим изрядно загадив туалет в нашем вагоне. Пристрелить бы парочку для профилактики! Но мы здесь ведем себя паиньками, все же старая Европа, пусть местные ведут себя по-свински, но мы пока промолчим. Тем не менее, мы едим быстро, за окном мелькают поля и виноградники Франции, колеса равномерно стучат по рельсам. Есть ходим в вагон ресторан, французов- попутчиков мы подчеркнуто игнорируем. Еще один день мучений и вечером прибываем в Париж. Прибыли уже ночью, на вокзале взяли извозчика он отвез нас в гостиницу "Лувр", на дворец правда она не очень похожа , но комната на 6-м этаже для нас нашлась, мы люди не привередливые, переночуем втроем на двух кроватях и кушетке, да и дежурить по ночам мы так и не перестали. На утро снова спешим на вокзал, там берем билеты на Брюссельский поезд, привычно ждем отправления в привокзальном буфете. Едем по северу Франции, скоро Бельгийская граница, время собраться с мыслями. Заедем в Антверпен, у меня осталось 9 крупных камней и куча мелочи, дороже чем в Антверпене алмазную мелочь мне не продать ,здесь ювелиры -гранильщики специализируются на подобных камнях, а легенду я себе уже придумал. С пересадкой через Брюссель мы прибыли в Антверпен, где прямо от железнодорожного вокзала начинался Алмазный квартал, своей улицей Кейсерлей. Левая сторона ее вся состоит из витрин ювелирных магазинов, но нам туда пока нельзя. Так просто, всех желающих, туда не пускают, приказчик смотрит через стекло, или через окошко с решеткой и если Ваша физиономия прошла фейс-контроль, то вас пропускают во внутрь, а мы только, что с вокзала с баулами и вещами. Так что пора вспомнить о респектабельности, заселиться в гостинице, вымыться, посетить парикмахера, магазины одежды и только потом, прихорошившись, стоит пытать счастья у ювелиров и алмазных дельцов. К слову в Алмазном квартале находится Алмазная биржа, полторы сотни гранильных мастерских , где работают более полутысячи гранильщиков. Напомню Вам, что и создатель первого алмазо обрабатывающего станка тоже был бельгиец, да и одна из форм огранки носит название антверпенской. Здесь я немного расскажу о гранильном бизнесе.
Извлеченные из породы алмазы редко имеют форму правильных многогранников и весьма слабо напоминают те сгустки живого пламени, что покоятся на черном бархате в витринах ювелирных магазинов. Их грани развиты неравномерно, имеют трещины, штриховку, различного рода посторонние включения и прочие дефекты; зачастую алмазы покрыты темной непрозрачной пленкой. Поэтому игра света в природных алмазах отсутствует, и лишь после специальной механической обработки алмаз приобретает свой неповторимый блеск, феерическую игру лучей света и превращается в драгоценный бриллиант.