Далее начинается самое интересное. Депутаты изолированы, вокруг солдаты Наполеона, а тут зачитывают обращение Директории. Все правительство одновременно подало в отставку, налицо политический кризис, депутатам предлагают проголосовать за режим трех консулов. Но не получается, депутаты не пугаются. Солдаты ведь не личные Наполеона, они солдаты Франции, а депутаты выбраны французским народом. И как бы не любили солдаты своего начальника, но они не пойдут на уголовное преступление по его приказу. Депутаты начинают обсуждать кандидатуры новых директоров, как не тормозит спикер этот процесс, но он идет.
Тут нужно сказать, что Наполеон в молодости страдал от большого количества прыщей, именно они и сделали его императором. Как так? Во-первых, для французов это норма, они наиболее прыщавая нация в Европе, недаром они так сильно продвинулись в производстве косметики. Если я не ошибаюсь, кажется, король Франциск II у них умер в молодости изъеденный прыщами. Несмотря на то, что про Наполеона снято столько фильмов и телесериалов, этот факт почему-то всегда стыдливо опускается. И тогда просто непонятно, почему же Жозефина изменяет Наполеону с очередным ничтожеством, она ведь замужем за гениальным человеком и императором Запада, чего ей еще надо? Тем более, что Наполеона, как правило, играет очередной красивый киноактер.
Так вот, Наполеон, видя, что все пропало, рвется на трибуну переубедить депутатов. Но Наполеон не депутат, ему слова не давали, происходит обычная парламентская стычка, и депутаты выталкивают Наполеона вон из зала. Пострадали лишь гордость и костюм Наполеона, но вот он долгожданный шанс! Наполеон ногтями расцарапывает себе лицо, из за прыщей начинает сразу обильно течь кровь. Наполеон выходит к солдатам и говорит: "Солдаты на меня только что произведено покушение, кинжалы якобинских заговорщиков ранили меня". Лицо у него в крови, солдаты с радостью врываются в зал, чтобы арестовать заговорщиков, депутаты сначала затевают с ними драку, а потом, видя, что сила не на их стороне, разбегаются.
Дальше дело техники, спикер Люсьен берет с собой солдат и до утра обходит квартиры депутатов, собирая необходимые подписи. Или тебя обвиняют в покушении на популярного генерала и тогда солдаты изобьют до полусмерти тебя, пока доставят в тюрьму или подпиши эту бумагу. К утру набралось достаточное количество подписей. А не будь у Наполеона прыщей, что бы он говорил солдатам? Меня поцарапали и помяли костюм? Еще один штрих, поскольку братья решили, что они проделали все работу сами, в бумагу, которые подписали депутаты, были внесены существенные изменения. Вместо трех равноправных консулов вся полнота власти переходит к Первому консулу Наполеону, а другие консулы являются лишь его заместителями. Ну, а потом, от Первого консула до императора, остается сделать лишь маленький шаг. Так что связываться с человеком который лгал, шел на подлог, клевету и обманывал всех, чтобы самому дорваться до власти мне бы не хотелось, мне подойдет и Де ла Рей.
Вот он и будет будущим командующим моей армии. Семья у него, не смотря на бедность, авторитетная и обладает многочисленными родственными связями среди буров. Они тут в колонии за 200 лет перероднились друг с другом. И если мой молодой командующий будет одерживать победы, то к популярному генералу народ потянется сам. Это я же чужак, и вынужден нанимать людей для работы, которая в первую очередь в их интересах. А Коос, мне кажется, вполне сможет собрать армию буров человек в 300-400. Это же мне приходится возить из Европы народ в час по чайной ложке: 50 человек в квартал, 200 человек в год. А будет у меня еще год? Сомневаюсь. А теперь дрожите англичане, мы идем. Как там, в песне поется (слова я точно не помню, но, кажется, так): "Мой дом и мою ферму сожгли враги, чтобы поймать меня,...но эти языки пламени зажгли неугасимый огонь у меня внутри... моя жена и мой ребенок брошены в тюрьму, что бы там умереть... враги думают, что с нами уже покончено...
Де ла Рей, Де ла Рей,
Ты придешь, чтобы повести в бой буров?
Де ла Рей , Де ла Рей,
Все вместе, как один человек, мы будем нападать на Вас".
Глава 17.
Так начался наш западный поход. Оставив свой обоз позади, моя конница, словно полыхающий степной пожар обрушилась на расслабившихся за последний месяц старателей. Их небольшие группы в три десятка человек истреблялись нами стремительно и почти без потерь с нашей стороны. Мои зулусы с видимым удовольствием приканчивали раненых, вспарывая им животы. Страх и ужас распространился на западных территориях, старатели заметались в панике. Часть бежала на юг в Капскую колонию, часть улепетывала на запад. "Вдохнуть коню он только дал, взглянул и ринулся и смял врагов, и путь за ним кровавый, меж их рядами виден стал" - как выразился поэт. А ведь мы пока только прикончили человек двести пятьдесят этих негодяев, и еще даже не очистили от них мою собственную ферму Дюбуа! Благодарные фермеры буры чествовали моих людей как освободителей, охотно делились с нами продуктами и шли в проводники. Де ла Рей моими стараниями был назначен начальником отряда всех бурских наемников и пока отлично проявлял себя в этой роли. Правда, он немного раздражал меня своей подчеркнутой религиозностью и цитированием Ветхого Завета при всяком удобном случае, но разве бывают люди без недостатков? И вообще, один умный человек сказал: "отбросов нет, есть кадры".
Но пока старатели были еще сильны, потеряв слишком много перспективных в части добычи алмазов участков, они озлобились и их самозванному предводителю Паркеру удалось собрать толпу человек в пятьсот, разнообразно вооруженных людей, чтобы выдавить нас обратно. Как будто я попытался выдернуть кость из пасти голодной бродячей собаки! Отчасти ему удалось его намерение, мы уже несколько распылили наш отряд, стремясь очистить от старателей как можно большую территорию. Пришлось нам собираться с силами и отступать. Но недаром же я тащил в этот поход свой обоз с пулеметами и пушками. Осталось только завести старателей на место, подготовленной по всем правилам военного искусства засады.
Мы приготовили позиции и уже привычно, сколько уже таких засад было, отряд Тома Рваное Ухо, усиленный десятком буров Де ла Рея обстреляли старателей издали и убегая заманили тех прямо в адское пекло. А не надо поддаваться на провокации! Даже мои новоявленные артиллеристы не подвели, зарядив эти странные конструкции картечи: на жестяных поддонах слоями уложенные чугунные шарики, выстрелив прямо в нужный квадрат. Там, среди трофейных боеприпасов, еще была такая вещь, как шрапнель, она должна была бы быть еще эффективней, но пока моим пушкарям не было доступно искусство рассчитывать запал подрывных трубок, что бы заряды рвались прямо в воздухе. Но ничего сошло и так. Пушки ударили удачно, эту эстафету сразу подхватили пулеметы и частые залпы наших двух с лишним сотен винтовок. В образовавшейся кровавой каше почти сразу полегла большая часть старателей, остальные сразу попытались развернуть своих лошадей и не вступая в перестрелку удрать, но вырваться из долины удалось только шести десяткам.
Не буду называть их счастливчиками, так как пока наши зулусы добивали раненых, и мы собирали трофеи, сотня наших всадников на свежих лошадях бросилась в погоню, и почти все беглецы также были истреблены. Ушло не больше десятка врагов, но и у нас было двое погибших во время преследования (среди старателей тоже были бывалые люди, которые очень метко стреляли). Как выразился Коос Де ла Рей осматривая залитое кровью место бойни британцев:
"Выходить ли мне еще на сражение с сынами Вениамина, брата моего, или нет? Господь сказал: идите; Я завтра предам его в руки ваши".
Да, Коос. Господь сокрушил их, и они погибли -ответил ему я.
Сам же я подумал, что нам всем пришлось изрядно потрудится, что бы помочь Господу.
Но сейчас мы не прерывали свою войну. Разместив пока трофеи и своих раненых на ферме одного из местных буров, мы продолжили успешно зачищать территории, пользуясь тем, что алмазодобытчики слишком доверились Паркеру и его обещаниям с нами разобраться. Тем хуже для них. Паркер, похоже, тоже погиб на месте засады, но из наших людей никто его в лицо не знал поэтому точно я в этом не был уверен.