Мирошка радуется моей лести. Оценивает комплимент и лезет целоваться.
– Всё, спать! – с притворной строгостью говорю я, – Мне ещё всю ночь твою одежду сушить.
– Мама, ну что ты болтаешь, – ты же не сушилка, на балконе само высохнет, спи уже, – Мирошка раскусывает мою хитрость с полуслова.
История двенадцатая. ЛЕТО В КНИГАХ
Ей уже скоро восемь лет, а она до сих пор читает по слогам! Мирошка не умеет читать! Поверить не могу!! При всём при том, что наш дом завален книгами, а я, как достойная мать, подаю «бесконечный положительный» пример, читая на улице, в автобусах, в очереди в поликлинику и даже на родительских собраниях и в туалете. Но никто на мой «положительный» даже усом не ведёт.
– Мама, мне не интересно! – скорбно заявляет юная леди, – Читать – это не круто!
А сама просит прочесть ценник в кулинарии. Пирожка ей хочется. И именно с сосиской.
– Не буду, – вредничаю я, – Сама читай.
Психует.
– Представляешь, а я однажды провела всё лето в кровати. С книгами! – вспоминаю я случай из детства, – Из-за лагеря…
– Как, опять из-за лагеря? – удивляется Мирошка.
– Угу, я там пробыла всего неделю, а вернулась в машине скорой помощи.
Мирошка округляет глаза, ожидая страшные подробности.
И я рассказываю. Что никогда не умела быть среди детей. Всегда немного – будто на расстоянии. Может, дружить не умела, может, ещё чего. Вернее, не так – я не могла быть среди детей (да и людей, в принципе), когда их много. Мирошка в этом совершенно иная. Это – ура! Это меня радует.
Так вот, социофобия (плюсом к сантехникофобии и свободолюбию). Тем летом она укрепилась во мне окончательно. Тем летом я отдыхала в лагере. Во второй раз в своей жизни. После той истории со вшивостью мне стоило это больших усилий.
– Представляешь, Мирошка, мы с девочками полезли на такую штукенцию деревянную, типа балок, – начинаю я свой «страшный рассказ», – То ли не достроили что-то, то ли нас занесло, куда не надо, – не помню. Но мы полезли.
Штукенции эти выглядели очень привлекательно. А мы как раз очень скучали. Ни тебе развлечений в лагере, ни тебе никаких забав. Тоска зелёная. Вожатые умотали по каким-то своим нам неведомым делам, а мы остались без присмотру. На свою голову. Ну и нашли… приключения.
Слонялись мы, слонялись по территории. Глянь, – конструкция невероятной сложности! Кто-то возьми и скажи:
– Полезли наверх! – и все полезли.
И я – со всеми. А обычно как все я не делала, обычно в сторонке наблюдала. А на этот раз вздумала – как все.
Залезли мы наверх. А дальше то что?
– А давай прыгать, – предлагают.
– А, давай! – и сигают.
Я долго примерялась, куда бы прыгнуть поудачнее. Внизу песочек мягкий, только всё равно высоко и страшно. Но вот – лечу…
– Хряяясь, – слышу у самой земли. И боль невозможная!
Потом себя как бы со стороны вижу. Лежу. Нога какая-то не моя. Пытаюсь встать – никак. Советчиков сразу набежало, сочувствующих. Всем ребятам поглядеть, потрогать хочется.
– Аааа, ору, – на тех, кто потрогал.
Кто посообразительнее, уже в мед.корпус сбегал. Смотрю – медик несётся во всю прыть. Одна она со мной, конечно, не справилась – физрука позвала.
И вот я в изоляторе. Давно мечтала сюда заглянуть. Святая-святых. Здесь детей держат силой (это наши под большим секретом рассказывали) и взаперти, на улицу не пускают и мажут какой-то таинственной красной мазью. Симпатичненько так. Давно мечтала ею измазаться.
– Ало, нам нужна машина в город, – слышу за стеной голос медсестры.
Меня уже упаковали в гипс по самую попу и уложили в постельку. Из изолятора я попала в какой-то районный медпункт, там быстренько сделали снимок – перелом берцовой кости левой ноги. Теперь отвезут домой, к родителям – вот те обрадуются!
А дома я залегаю в кроватку на долгих два с половиной месяца. Все лето – коту под хвост, коротко говоря.
– Вот тогда-то меня и обеспечили книгами по самую крышечку, Мирошечка моя нечитающая!
– Ого, – сочувствует дочь.
А я продолжаю. Мама договорилась с библиотекой, и мне, в порядке исключения, выдали целую гору книг. Обычно – не больше пяти в руки давали. Но для больных поблажки.
Посмотрела я на эту гору и ахнула! И ни одной картинки! Каждая книга – не меньше, чем двести страниц! Хвалёный всеми Жюль Верн, ещё какие приключения. Про пиратов. Про острова. Про лето в какой-то Тмутаракани.
– Где-где? – уточняет Мирошка.
– Это значит – далеко очень, – Слушай дальше.
Открыла я первую книгу из стопки, читаю. И так мне стало неинтересно! И так мне тоскливо стало от всех этих «морских шлюпок, узлов и пиратов»! Сплошная полундра! И нога ещё чешется под гипсом до невозможности!