— А может ли это быть связано с «Грозой меков»? — спросил Жако, переминаясь с лапы на лапу. Ему не терпелось увидеть героя в битве, и лучшее, на что он надеялся, так это то, что оба дела каким-то образом переплетаются между собой.
— Гроза меков? — с придыханием воскликнула мисс Хикс. — Почему вы вспомнили о нём?
Ника ответила за Жако:
— А, да! Ребятня спешит посмотреть на поединок легендарного героя.…
— Прямо на празднике⁈
— Да! — подпрыгнула на радостях Элли. — Круто, не правда ли?
У мисс Хикс пересохло в горле. Покашливая и заикаясь на нервной почве, она уточнила:
— А как он… как он выглядит? Об этом что говорят?
Элли и Жако хором ответили:
— Говорят, что «Гроза меков» — это лис!
— Боже мой! — Мисс Хикс заскребла когтями по дверце ящика по старой кошачьей привычке, будто это могло сорвать замок. — Я должна попасть туда!
— Вряд ли мы успеем… такими темпами… — вздохнул Жако.
— Да, ты прав, — согласилась та. — Тогда, бегите на праздник, ребята! Там где «Гроза меков» — там и Боуи. Ника, — болезненно улыбнулась мисс Хикс, — ты ведь карманница?
Ника залилась краской, думая, что сейчас ей припомнят краденое ожерелье:
— А что…?
— Укради для меня ключи!
— Но как я… я? Я же обещала Рафе… К тому же… к тому же я…
— В этот раз всё по-другому, Ника! Грядёт нечто ужасное. Под угрозой жизнь не только мистера Вулписа, но и Грозы меков! И ты одна способна всех спасти!
Глава 16
Ярость толпы
Стакан выскользнул из лап мистера Вулписа, но не разбился. Вода пролилась к его лапам, размочив снег.
— Итак, господин управляющий, вы признаете, что по законам естества не являетесь живым? — сложил лапы за спиной зверь, присвоивший чужой титул. Животные Облачной Долины сами придумали «Грозу меков», и теперь, видя, что сказка воплощается в реальность, всё не могли насытиться ею.
Лезвие рапиры коснулось груди мистера Вулписа, но он не шелохнулся.
— Почему вы молчите, господин управляющий?
— Чтобы я сейчас не сказал — мои слова исковеркают и используют против меня. Какой смысл мне участвовать в вашей идиотской игре?
Без всяких предисловий кто-то из толпы швырнул в спину мистеру Вулпису камешек — маленький камешек, не доставивший никакого физического дискомфорта!
Но вот за первым камнем полетел второй… «Грозе меков» пришлось отступить, потому что обстрел стал неконтролируемым. Очередной удар повредил мистеру Вулпису глаз, но на рассеченной брови не проступило ни капли крови. Свет внутри глазницы померк, как меркнет перегоревшая лампочка.
Мистер Вулпис прикрыл дефект лапой, но увиденное — уже не развидишь. Толпа налегла на заграждение и опрокинула его. Кричащая и бурная, как река, она всё наплывала и наплывала. В ней не сложно было потеряться. Словно блуждающий по волнам корабль, мистер Вулпис едва различал горизонт. Лис в своей жизни часто рассчитывал на физическую силу. Однако, одно дело — меки, механические роботы с кожей из стали, а совсем другое — живые звери, и без него вечно вынужденные примиряться с болью и смертью. Как бы мистера Вулписа ненавидели, но потакать прихоти толпы и становиться монстром — было меньшим из того, что он желал.
Ему наступали на лапы, рвали его пальто, новый цилиндр — подарок мисс Хикс — затоптали уже в первые секунды потасовки.
Мистер Вулпис услышал треск и увидел, как его правая конечность отделяется от плеча.
Кто-то завизжал и убежал, оставшиеся стали оскорблять мистера Вулписа, брызжа слюной и желчью:
— Чудовище!
— Монстр!
— Что ты такое?
— Прочь из Облачной Долины!
Мистер Вулпис не мог поверить, что вся его уважаемая персона так быстро обесценилась. Он три года усердно хлопотал над тем, чтобы укорениться в обществе, заработать авторитет и жить, как все — без страха быть осуждённым. Какая разница, что у тебя внутри, если снаружи ты точно такой же, как все? Откуда взялась эта ненависть?
— «Гроза меков», сделайте же что-нибудь? — завозникала толпа. — Это же ваша обязанность — сражаться с меками, этими монстрами!
Зверь сдвинул шляпу на нос, будто бы фарфоровой маски, чтобы прикрыть свою позорную неуверенность, ему было недостаточно.
Он кашлянул, собирая мысли в кучу, и наконец гласно заявил:
— Как я могу сражаться с мечом в такой толкучке? Вы же не хотите, чтобы я задел кого ненароком?
Но толпа уже перевернула ситуацию в свою сторону, захватила лидерство и стала хлестать во всеуслышанье фразочками, которые для культурного зверя — то же, что кнут.
Камни летали, как бомбы, народ зверел, обвиняя всё вокруг — и поддельного мистера Вулписа, и слабохарактерного героя, и даже друг друга. Праздник обернулся народным восстанием. Стражи не справлялись, и вскоре началась настоящая бойня. Служащие королевы отбрасывали гражданских своими копьями. Мистер Вулпис не видел, что произошло, но где-то в этом бесконечном море зверей пролилась кровь.
— Убийцы! — донеслись до него крики.
— Вы должны защищать народ! Но что вы делаете? Избиваете нас!
— Позор королевской страже!
— Позор королеве!
Музыка бала заглохла. Строгие голоса вещали о том, чтобы звери сохраняли спокойствие. Организаторы праздника трудились над тем, чтобы предотвратить беспорядки, но их попытки возымели обратный эффект.
Чума под названием «толпа» распространилась по всей округе, обвиняя королевство и «Облачные Долины» во всех смертных грехах. Бал уже никого не интересовал.
Мистер Вулпис воспользовался суматохой и высыпался из основной толпы, которая всё ещё пыталась подчинить себе «Грозу меков», но тут же споткнулся о чей-то подло выставленный сапог. Поскольку правую лапу ему оторвали по самое плечо, он упал на снег так нелепо, как не падал ещё никогда.
— Куда это вы собрались, господин аристократ? — поехидствовал Ноттэниэль, наступая на спину несчастному лису. — Вот видите, теперь преступник здесь вы, а не я. Возвращайте мне ваши золотые часы, и я вас, так и быть, отпущу!
Рысь Ноттэниэль говорил это властно и без стеснения. Он больше не прятал морду под маской, а капюшон его плаща свободно плескался по ветру, как пиратский флаг. Зубы у Ноттэниэля сверкали белизной в довольной ухмылке. Чуть наклонив голову, с хищным прищуром во взгляде, он стоял и ждал, как отреагирует мистер Вулпис.
Господин управляющий мог бы без проблем скинуть с себя сапог Ноттэниэля, отвесить тому пару тумаков — и дело с концом. Но он этого не сделал. Он не мог бить живых существ. Таково было его табу.
— Знаешь, Нот, кое-кто мне однажды сказал, что быть сильным — не то же самое, что «уметь драться», — говорил он равнодушно. — Чем ты сильнее — тем меньше тех, кого ты имеешь право тронуть.
— О, хотите сказать, что я не имею право трогать вас? С чего бы это вдруг? Думаете, если вы мек — вы такой особенный? Но за похвалу — спасибо. По крайней мере, вы признали мою силу, и это радует.
— Я говорил не про тебя, глупый кот.
Ноттэниэль оголил клыки и зашипел:
— Не называйте меня котом! — С каждым словом он всё сильнее и сильнее прижимал мистера Вулписа к земле. — Ну! — вскричал Ноттэниэль. — Отреагируйте уже как-нибудь!
— И не подумаю.
Ноттэниэль щелкнул зубами, словно акула, которую ударили по морде. Он наклонился, чтобы обыскать карманы мистера Вулписа и утешить себя хотя бы дорогими часами и кульком золотых монет. Но стоило ему протянуть свою когтистую лапу к к рваному пальто, как его кто-то куснул за ногу. Боль была тупая, укус больше напоминал щепок прищепки, нежели острые клыки.
Ноттэниэль в слепую нащупал зверя, приставшего к нему, как пиявка, поднял того за шкирку и поднёс к глазам.
— Заяц! Ахаха! Заяц! — залился смехом хищник. — Меня укусил заяц!