Серый ливень за окном не прекращал свой марш. Предрассветное свечение косыми лучами рассекало горизонт. Блеклые неравномерные полоски, точно старые шрамы, придавали новому дню суровости. Мир пробуждался в неприязни и горечи о грядущей зиме, а дряхлый лис с седыми висками пыхтел на него дымом из курительной трубки и не видел никакой разницы между временами года.
Домик мистера Вулписа — настоящего мистера Вулписа — был ветхим и каким-то беспризорным. С виду могло показаться, что он и не обжитой вовсе, и только остывший суп в грязной деревянной таре был неопровергаемым знаком того, что кто-то все-таки здесь живёт.
Дощатый пол, застеленный соломой для тепла, скрипел от шага, от сквозняка, от всего и просто так, без причины. Мистер Вулпис, бывало, чесал с ним языком, как с товарищем, и тот, как обычно, выскрипывал ему что-то в ответ. Нет, лис был в своём уме. Просто ему немного не хватало общения. Звери отчего-то чурались его и всячески пытались ему навредить. В особенности дети — верные последователи своих родителей и их заблуждений. Детвора, наверное, считала мистера Вулписа монстром,
Иначе как объяснить, почему попугаться в Ночь Призраков они год из года приходили сюда, на Лунный Холм?
Лунный Холм расположен далековато от города, окутаны страшными легендами о великанах и оттого жить на нём черезвычайно одиноко. Но мистер Вулпис не переживал об этом. Он намеренно построил эту халупу тут, когда решил стать отшельником. Звери раздражали его, он видел в них только плохое. Устав от разочарований и неотзывчивых сердец, мелочности и материализма, мистер Вулпис променял удобное джентельменское кресло на твёрдый стул.
Но как бы он не счищал с себя былой блеск и шёлк, а манеры выдавали в нём истого аристократа. Мистер Вулпис носил камзол цвета неспелого яблока. Пуговицы на нём давно отвалились. Растянутый, рваный, возможно, смехотворный для кого-то, но без него лис за дверью не показывался. Он продолжал одеваться, как джентльмен, несмотря на то, что частью джентльменского общества давно не являлся.
Мистер Вулпис закашлялся и отложил трубку на подоконник, предварительно стряхнув пепел. Отвлечься от прострационных размышлений его вынудило движение в углу комнаты. Старик рассмеялся так задорно, что прогнившие половицы подхватили его настроение скрипучим улюлюканьем.
— А вот и ты, дружище! Я уж, думал, всё — не включишься.
Механический лис привстал с матраса и уставился на свои лапы, словно вспоминая что-то.
Мистер Вулпис в это время возбужденно голосил, расхаживая по комнате.
— Я же обещал, что никуда не денусь! Правда, трубку я в волнении бросил, но, поверь мне на слово, я курил её за секунду до твоего пробуждения. Всё по-честному!
Механический лис одарил того взглядом не веселым и не грустным — полным непонимания.
— Да… Точно… Вы говорили что-то такое. Как долго я был в отключке? — со страхом спросил он. — Сколько лет?
Мистер Вулпис присвистнул:
— Успокойся, ты спал каких-то две недели, не более. Мало что поменялось за это время. Хотя… — вздохнул он, — ты ведь тогда так и не узнал ничего из того, что происходит в мире?
Механический лис покачал головой:
— Вы сказали, что я пролежал в земле сотни лет, это правда?
— Да, если я не ошибся, конечно.
— Как вы меня нашли?
— Я закапывал останки мёртвого мека в Северном лесу, и моя лопата застряла у тебя в боку. Прости… Но я всё починил. Клянусь.
— Мека? Что это?
— Это… механические звери, вроде тебя.
— Значит, я тоже мек?
— Да. Однако, — серьёзно сказал мистер Вулпис, — ты уникальный экземпляр. Твой механический мозг работает по тому же принципу, что и мозг живого существа. Он абсолютно такой же по своему функционалу, но состоит не из плоти, а из механических соединений. Я даже представить не могу, что за гений собрал тебя! Ты помнишь что-нибудь из своей прошлой жизни?
— Только какие-то расплывчатые видения и…
— И?
— Пустота. Нескончаемое одиночество.
— Ну оно и не мудрено… — разочарованно выдохнул мистер Вулпис, но, встретившись глазами с меком, тут же расплылся в радушной улыбке: — Что ж, это отличный шанс начать новую жизнь. С какими бы плохими вещами ты не столкнулся в прошлом, теперь, когда ты все забыл, их, считай, что и не было никогда. Решено, Фог! С этого дня ты станешь моим подмастерьем.
— Фог? — удивился механический лис.
— В день, когда я тебя нашёл в лесу стоял туман. «Фог» переводе «туман» — это древнее слово, заимствованное у великанов. Я думаю, оно тебе подходит.
Мистер Вулпис был зверем слова. С первых минут он преисполнился энтузиазма воспитать из механического лиса того, кто мог бы перенять его ремесло. А ремесло мистера Вулпуса, надо сказать, было неординарным. Он в самом деле полагал, что отыскал новый путь прогресса.
Однажды они стояли на пяточке земли и вместе рыли могилу для разобранного на запчасти мека.
— Урок первый, Фог, — сказал мистер Вулпис, отдышавшись. — Современный мир боится меков, поэтому невостребованные запчасти лучше спрятать. Особенно если они на твоей территории.
— Зачем? Звери сюда почти не ходят.
— Так то оно так, но раз на раз не приходится. Меня и так шугается местная детвора, не хочу наводить лишнего шума. Кроме того, если кто-нибудь признаёт, что я якшаюсь с меками, меня примут за демона и сожгут вместе с домом.
Фог коротко кивнул. Они уже неделю бродили по лесу и собирали внутренности меков, и излишняя осторожность мастера была ему не до конца ясна. Мистер Вулпис научил Фога крафтить электрические мины, которые способны достаточно скрытно вырубать механических существ. Такие методы Фог не одобрял. В конце концов, электричество могло навредить не только мекам, но и живым.
— Мистер Вулпис, а вам не кажется, что ваши мины могут быть опасны? Вы же сами говорили, что сюда, время от времени, забредают дети.
— Почему тебя это так волнует?
Мистер Вулпис изъял из глаза окуляр, с помощью которого высматривал природу мозговых соединений убитого сегодняшним днём мека.
Тени от десятков свечей на столе и стенах плясали на седых висках и бровях лиса, омрачая реальное выражение на его морде. В эту спокойную ночь Фог впервые задумался о том, почему мистер Вулпис обитает на Лунном Холме один и почему не разрешает ему посещать город. Уже около года Фог жил и не предавал сомнениям мировоззрение мистера Вулписа о том, что звери в городе — сущее зло, бессердечные чудовища. Хлопая себя по больному колену, он говорил: «Видишь это, Фог? Жители Облачной Долины покалечили меня. А знаешь почему? Потому что я отличаюсь от них! И если мои сограждане так бессовестно отплатили мне за мою самобытность, то представь, что станет с тобой?»
Фог присел на стул возле мастера, который велел ему внимательно наблюдать и слушать его, и, положив подбородок на лапу, сказал:
— Но ведь дети не виноваты в ваших несчастьях.
Мистер Вулпис резко отшвырнул инструменты и покинул рабочее место.
Фог не ожидал такой реакции. Чтобы не смотреть наставнику в глаза, он согнулся и стал собирать с пола отвертки, винты и механические скобы, не пропуская мимо ушей гневные высказывания, от которых дребезжали стены комнаты.
— Виноваты, Фог, виноваты! Они все виноваты! И эти дети в том числе. Неужели ты не понимаешь, что новое поколение взращивается поколением старым, теми самыми зверями, что когда-то осмеяли меня и сочли безумцем!
* * *
Близилась летняя ярмарка. Мистер Вулпис настоял на том, чтобы Фог прилежно изучал его мемуары и выцветшие статьи о природе меков и о том, как можно ускорить индустриализацию общества, используя технологии великанов. В распоряжении Фога имелась также скромная библиотека из книг по древней истории, раскрывшей ему глаза на отношения общества к мекам в разные эпохи. Первое дословное упоминание меков возникло двести пятьдесят пять столетий назад. Тогда же в обиход вошел соответствующий термин. Насколько Фогу было известно из книг, до этого времени меков называли «демонами» и сущность их описывалась лишь в рамках религиозных догматов.