Помнится, пожилой преподаватель, вздохнув, пояснил, что в наше время обычному, невоенному судну уйти от подлодки практически невозможно. Это во время второй мировой войны субмарины в подводном положении двигались достаточно медленно, и это давало приличные шансы на спасение при выполнении судном или конвоем ПЗ. Если же современная самонаводящаяся торпеда пущена, то, как говорится «пишите письма»… Есть, правда, шанс: до пуска торпеды максимально приблизится к обнаруженному перископу, создав опасность столкновения с ПЛ. И тем самым заставить её уйти с перископной глубины. К тому же существует мёртвая зона для ПЛ, когда ТА – пуск торпеды – невозможен из-за чрезмерной близости с атакуемым объектом. Видимо, таким способом вхождения в мёртвую зону ПЛ наш капитан и решил воспользоваться. Но не успел.
– Ах, ублюдки! – выдохнул не отрывавшийся от бинокля старпом.
Стремительно бегущий в нашу сторону бурун можно было уже увидеть невооружённым глазом. В те же секунды баркас Верманда «Эидис» резко взял право на борт и бросился наперерез несущейся на нас смерти. Взрыв исполинской силы взметнул вверх огромную массу морской воды. Ударная волна, насыщенная солёными брызгами, шарахнула в наш левый борт. Траулер резко накренился вправо. Я улетел к дальней переборке, по пути пребольно ударившись о гирокомпас локтем. Мои уши, ещё не совсем оправившиеся от встречи во фьорде с первой ударной волной, на этот раз запечатало капитально. Мир звуков перестал для меня существовать. Впрочем, все находившиеся на незащищённом стеклом иллюминаторов мостике, как сговорившись, трясли головами и широко по-рыбьи раскрывали рты. То, что иллюминаторы были выбиты в предыдущей передряге, было, наверное, к лучшему. Мы, по крайней мере, были избавлены от риска серьёзных ранений осколками толстого калёного стекла. В звенящей тишине ко мне подошёл бледный боцман Устиныч и принялся гримасничать. Он надувал щёки, пучил глаза и зажимал нос. Я, было, перепугался за состояние его рассудка, но тут до меня дошло, что он показывает мне способ ослабления последствий контузии. Я тоже набрал полные щёки воздуха, зажал нос и произвёл продувку носоглотки. В ушах что-то щёлкнуло, и барабанные перепонки пришли в относительно нормальное состояние. Главное – вернулись звуки, правда, в сопровождении нутряного гудения и головной боли. Ту же процедуру проделали все окружающие, и нормальное общение вновь стало возможным.
Видимость всё ухудшалась, и составляла уже не более кабельтова. Наша УКВ радиостанция на мостике издавала лишь хрипы и бурчания, и все попытки капитана связаться с ближайшими судами ни к чему не приводили. Можно было подать международный сигнал бедствия, но Владлен по каким-то своим соображениям пока с этим не торопился. Радиолокатор показывал, что поредевшая группа рыбацких судов рассредоточилась в Баренцевом море вдоль противоположной, восточной стороны Медвежьего. В то время как мы находились в западной части, то есть в море Норвежском. В момент взрыва что-то произошло с винто-рулевой группой нашего траулера, так что мы, кроме прочего, потеряли управление. Сквозь звон в ушах я вдруг услышал странный, какой-то плачущий голос капитана:
– Да что же ты никак не уймёшься, шалава заморская?!
На самой границе подступающей к нам полосы тумана, метрах в ста пятидесяти от нашего борта, словно диковинный кит, слегка покачивалась на воде блестящая, пузатая туша всплывшей «Брунгильды».
Глава 41.
Слава адмирала Нельсона
Когда капитан обзывал толстую, влажную «Брунгильду» многоопытной падшей женщиной, ваш покорный слуга всё ещё находился на капитанском мостике, то есть в центре событий. Уверен, что большая часть экипажа прильнула в эти минуты к иллюминаторам левого борта. Да и как не засмотреться на пришедшего за твоей жизнью и уже дважды промахнувшегося убийцу.
Вот она, жирная маньячка! "Нарисовалась" во всей красе! Не скрывается, а значит, твёрдо намерена покончить, наконец, со своей жертвой. Невысокое, похожее на горб верблюда возвышение боевой рубки субмарины, как тогда, при первой встрече в гроте, начало подниматься, расти из палубы. Одновременно в её носовой части подобным же образом выросло сооружение, очень напоминающее водяную пушку или водомёт. Что-то похожее устанавливают на пожарных или полицейских машинах. «Водомёт» был прикрыт прозрачным, выпуклым, полукруглым щитом. Наружу торчало тупое короткое дуло. Из открывшегося в рубке тёмного проёма на палубу всплывшей подлодки, заметно сутулясь прихрамывая, вышел худой, невысокий человек.