Норвежец радостно-удовлетворенно воздел руки, вроде как: ну, наконец-то!
– All that you would like to, – ответил он. Делайте, мол, что хотите. Затем покосился на боцмана, криво усмехнулся и добавил: – Only it doesn’t keep people away from. Lean fish get away with crazy. – Мол, только англомана боцмана не привлекайте к этой работе, а не то рыба в свой последний час еще и рехнется...
Часом позднее нашёл я моего доброго приятеля под полубаком, восседавшим с миной оскорблённого достоинства на бухте нового швартовного троса. Лучший боцман мурманского рыбфлота терзался вселенской печалью. Я же стал каяться за свою инициативу с переводом.
– Да я тебя не виню, – с горечью молвил боцман. – Наши-то русаки, что с них взять?! Народ смышленый, но не развитый. Но этот! Ведь офицер королевский, видно же – граф, белая кость, дворянчик… и на тебе! Заладил своё: ай донт андестенд, их нихт ферштейн, йай фуштур икке. Я же к нему с респектом. На языке Шекспира и Бернса, понимаешь, а он: крэйзи, крэйзи!
Примечание: ай донт андестенд, их нихт ферштейн, йай фуштур икке - «Я не понимаю» – соответственно, по-английски, по-немецки и по-норвежски.
В то время как наш уязвлённый усатый полиглот удалился к себе в каптёрку под полубак, ваш покорный слуга был оперативно произведен начальством в штатные толмачи, то бишь – в переводчики. Мой английский, мягко говоря, «оставлял желать…» Я выезжал на нескольких десятках типичных и специальных морских фраз и выражений, вызубренных в мореходке. Не обладая и близко особыми способностями, такими, к примеру, как у боцмана, – Шекспира и Бернса, особенно в оригинале, я изучать опасался. Тем не менее, с моей помощью наладилась какая-никакая коммуникация.
Тут нас ждал сюрприз – майор к ожидаемому эффекту привык и про себя посмеивался. Командира береговой охраны сектора Медвежий, название острова по-норвежски звучит как Бьернья, звали Свен, ну а фамилия… Бьернсон. Я так думаю, что у его начальства в военно-морском штабе, где-нибудь в Осло, а то и поближе в Тромсё, попросту было военное чувство юмора:
«Ах, у нас тут майор Медведев. А не послать ли нам Медведева в сектор Медвежий. Охранять наш родной норвежский остров Медвежий от набегов русских медведей будет бравый майор Медведев… Господа офицеры, всем смеяться!»
В полдень Бьернсон вежливо объявил капитану, о том, что его траулер должен приготовиться и следовать за сторожевиком «Сенье» и, кроме того, официальным тоном добавил:
– Ваш траулер «Жуковск» будет препровожден в надежное место. Там вы будете находиться несколько суток, ожидая начала расследования инцидента, а также решения норвежских властей относительно дальнейшей судьбы судна и экипажа.
Наш ржавенький рыбачок в сравнении с новеньким военным красавцем «Сенье», словно только сошедшим со стапелей верфи, производил впечатление блудного сына…
В том месте притчи, когда, капитально поистаскавшись, в сопровождении холёного и ухоженного, а главное – умного брата, волочится со скорбной физиономией… к папашке на покаяние.
Меньше, чем через час наша сладкая парочка подошла к западному, покрытому высокими отвесными скалами побережью. Самым малым ходом, изрядно петляя, мы вошли в небольшой фьорд. Со стороны моря это место совершенно не просматривалось и, как позднее заметил в разговоре с боцманом второй штурман Алексеич, на карте отмечено не было.
Эта шхера должна была представлять собой превосходную базу для небольших военных кораблей и подлодок. За каким лешим норвежцы засветили её перед советскими рыбаками – мы совершенно не понимали. Нас пришвартовали к причалу, будто нарочно вырубленному в виде очень глубокой ниши в отвесной скале. Траулер полностью скрылся в этой нише под нависающим скалистым козырьком. Норвежский корабль привязался к нам вторым бортом и остался под открытым небом. Швартовные тросы закрепили на мощных железных скобах, намертво вделанных в твердую, скальную породу. Боцман, запрокинув голову, посмотрел вверх. Нависающая черная скала полностью закрывала от нас серое полярное небо.
– Под медвежьим крылом! – изрек наш народный поэт.
Глава 5. Лирическая
Между тем, события продолжали развиваться. Нашу радиорубку посетил норвежский марконя, – радист. Он открутил что-то в передающем блоке нашей радиостанции, после чего, оную опечатал. Сторожевик «Сенье» вскоре покинул таинственный фьорд. В шхере, надёжно укрытой за мощными крепостными стенами скал было тихо и, даже, тепло. Однако погода за пределами этого нашего нового, укрытого от всех глаз и ветров тайного убежища, продолжала ухудшаться, причём с опасной скоростью.