— А это ты… Привет, — бесцветным голосом сказала она.
— Ты чего такая унылая? Заболела? — заботливо поинтересовался я.
— Да, нет, — Наташка явно была не настроена продолжать беседу.
— А у нас тут кое-какие успехи есть, — похвастал я.
— Это хорошо, — все тем же скучающим голосом ответила Наташка.
— Рассказать?
— Да, нет. Потом как-нибудь, — ответила она и повесила трубку.
Что-то с ней явно было не так. И это при ее-то любопытстве, не захотеть узнать новости?! Это также невероятно, как снег в середине июля. Я набрал ее номер снова.
— Аникушина, ты чего трубку бросаешь? У меня может к тебе дело важное есть.
— Ну и что из этого? — продолжала выкрутасничать Наташка. — Иди к своей подружке да советуйся с ней. Я-то при чем?
«Вот оно что!» — понял я. «Да ты обиделась из-за Ирины. Взревновала, значит. Наверное, какая-нибудь добрая душа доложила, что у нас с Сережкой появилась новая подруга! Значит, и из-за меня девчонки могут мучаться!» Это открытие приподняло меня в собственных глазах.
— К какой подружке? — невинно спросил я.
— Сам знаешь! — огрызнулась Наташка. — К которой после школы бегаешь каждый день.
— А ты про это откуда узнала? — продолжил свои расспросы я.
— Аленка сказала!
— Ах, Аленка! А не ты ли мне говорила, что Аленка у нас во дворе первейшая сплетница и врушка?
— Ну и что? А чем же ты тогда после школы занимаешься? Портфельчик до дома подносишь, небось?
Когда причина Наташкиной враждебности была выяснена окончательно, дальнейшая перебранка по телефону потеряла всяческий смысл. Так можно было и всерьез поссориться.
— Знаешь что, Наташа. Выходи на улицу, и я тебе все расскажу. А потом решишь, кому верить мне или этой балаболке Алене. К тому же у меня действительно есть к тебе дело, — для пущей важности добавил я.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Разговор с Наташкой получился одновременно и трудный и интересный. Не стану скрывать, что, описывая Ирину, мне пришлось, покривив сердцем, сказать, что она и несимпатичная, и голос у нее хриплый и одевается несовременно. В общем, когда Наташка успокоилась, я стал рассказывать, что нам предстоит сделать для успешного завершения всей этой суеты вокруг роликов. Наташка пришла в полный восторг и даже закричала и захлопала в ладоши, как маленькая. Я в свою очередь клятвенно пообещал взять ее на следующую встречу с Ириной. Сережка, когда узнал об этом, страшно разозлился и сказал, что мне совершенно ничего нельзя доверить, но было уже поздно. Слово не воробей, как говорится, вылетело, не поймаешь.
Когда мы втроем пришли на встречу, Ира удивилась, но видимо, ей так не терпелось рассказать про свои приключения, что она даже не спросила, кто такая эта девочка (в смысле Наташка Аникушина).
— Короче говоря, подхожу я к Замотаю. Ногу волоку вот так, — Ирина продемонстрировала, как именно она волочила ногу. — И говорю, мол, отойдем Пашка, разговор есть. Ну, он посмеялся, конечно, вдоволь, а потом отошли мы от его дружков, и я ему рассказала, что так и так. Каталась я на роликах, потом на меня как затмение нашло, и я упала. А ночью приснилось мне, что страшный голос приказывал отнести ролики владельцу, иначе худо будет. А проснулась когда, то на роликах вот эти рисунки обнаружила. Замотай побледнел, но марку-то держать нужно перед своими дружками. А может, говорит, у тебя Ирка крыша поехала? А я ему рисунки под нос тычу и спрашиваю, а это что по-твоему? Где ты эти ролики взял? Давай-ка мои денежки обратно и забирай свои коньки. Чего доброго еще угроблюсь на них.
— А он что? — спросила Наташка.
— А он и говорит мне, что знать ничего не знаю, нормальные ролики были. У знакомого купил. Однако видно по нему, что в руки их брать не хочет. Ну я тогда ему и сказала, может ты их украл у колдуна какого-нибудь или ведьмы? Он меня после этого психичкой обозвал и домой ушел быстренько.
— Отлично! — потер руки Сережка. — Клиент созревает. Значит завтра наш выход.
Встать в четверг пришлось раньше обычного на час. Родителям я наврал, что в школе нас ожидает какое-то внутриклассное мероприятие и всем надо прийти пораньше.
К месту грядущего действа по запугиванию двоечника, хулигана и ворюги Замотаева Павла Батьковича мы подошли уже впятером. К акции возмездия решили присоединиться и жертвы вышеупомянутого шалопая, Танька с Маринкой. Сережка, конечно, сначала возражал, но потом согласился, что впятером мы произведем более жуткое впечатление, чем втроем с Наташкой.
— Только, чур, никому не смеяться, — предупредил он нас, когда мы занимали свои позиции вдоль одной из дорожек безлюдного парка. — И не болтать, а то все пойдет коту под хвост. Все, готовность номер один.