— Будем здесь ждать, — решил Сережка. — На улице опасно, он нас в лица мог запомнить, когда хулиганов гонял. Еще заподозрит неладное, а спрятаться там негде.
Мы присели на корточки и стали ждать. Я от скуки принялся читать всякие интересные надписи, которые густо покрывали не только стены лестничной площадки, но даже потолок. В основном это были ругательства, названия музыкальных групп и просто имена. Но, иногда, встречались и целые письма, из которых можно было многое узнать об отношениях среди подростков этого подъезда.
Сережка, пока я изучал местное настенное творчество, был погружен в какие-то размышления. Это меня очень тревожило. Обычно он, после того, как пораскинет мозгами, выдавал такое, что не укладывалось ни в какие рамки. Так случилось и в этот раз.
— Мотька, знаешь, у меня тут одна мысль есть… — задушевно начал он.
— Мы же договаривались, — напомнил я. — Никаких идей!
— Послушай сначала. Что если мы у него ключи стащим и обыск в квартире проведем?
Я ужаснулся. Мало того, что меня с детских лет приучали, что воровать нехорошо. А тут Сережка еще и в чужую квартиру предлагает залезть.
— Ты сдурел что ли? — прямо заявил я ему. — Как ты себе это представляешь?
— Что-нибудь можно выдумать, — таинственно сказал он. — Так ты согласен?
— Даже не думай! Я из-за тебя только и делаю, что в неприятности попадаю. А так мы наверняка или в тюрьму угодим или еще чего похуже, — я выразительно провел ладонью по горлу.
— Жаль, — опечалился Сережка. — У него в квартире мы бы точно нашли бы что-нибудь важное.
Я промолчал, давая понять, что на эту тему я даже разговаривать не намерен. Кем, кем, а взломщиком я становиться не собирался. Я думал, как бы получше объяснить это Сережке, как неожиданно наверху раздался звук открывающейся двери и послышались шаги. Мы вскочили с корточек и спрятались за мусоропровод. Шаги приближались к нам.
— АААА! — раздался визгливый женский голос. — Попались наркоманы проклятые! Весь подъезд испоганили! Я вам сейчас покажу, как пакостить в чужом подъезде! Милиции на вас нет!
Мы выскочили из нашего укрытия. Перед нами стояла тетка в ярком оранжевом халате с нарисованными драконами и мусорным ведром в руке.
— Тетенька, мы не наркоманы, — пропищал Сережка, всем своим видом показывая, что мы всего лишь дети, которые решили поиграть в подъезде.
— Ты еще издеваешься, сопляк! — заорала она как дракон и протянула к нам свободную от ведра руку. — А если за ухо?!
Мы ловко прошмыгнули мимо нее и, перескакивая через три ступеньки, помчались вниз, сопровождаемые ее оглушительными криками.
— Вот дура, — сказал мне на улице запыхавшийся Сережка. — Да ее саму в милицию надо, чтобы на детей не нападала. Или в больницу для психических. Она не видит, что ли, что мы вовсе на наркоманов не похожи. Даже возрастом маловаты.
Я промолчал, так как в это время мимо нас прошел мальчишка, гораздо младше нас, но уже с сигаретой в зубах. Мальчишка окинул нас презрительным взглядом и сплюнул себе под ноги.
— Ну, она же не знала, что ты великолепный Сергей Алдакимов, всем ребятам пример, — заступился я за тетку. — У тебя же на лбу не написано. Вот она и подумала, что ты вроде того, — я кивнул вслед мальцу с сигаретой.
Сережка не успел мне ответить, так как из подъезда вышел никто иной, как наш «объект» собственной персоной. Мы быстро повернулись к нему спинами, сделав вид, что страшно заняты разговором. Он, впрочем, и так не обратил на нас никакого внимания. Эка невидаль, двое мальчишек гуляют во дворе.
Нам пришлось подождать, пока он дойдет до остановки, потому что на здешнем пустыре мы не могли следовать за ним незаметно. Благо, что и он, в свою очередь, не мог от нас никуда скрыться. На остановке, к нашей радости, стояло много людей, среди которых мы и спрятались. Правда, вопреки ожиданию, «объект» решил ехать не в сторону нашего дома, а в прямо противоположную. Это мне не понравилось, мы и так забрались достаточно далеко от своего района и забираться еще дальше было даже страшновато.
— Ну что, поедем? — толкнул меня в бок Сережка. Которому тоже было неуютно от мысли, что придется ехать неизвестно в какую даль.
— Поехали, — обреченно сказал я. — Воскресенье все-таки. Выходной.
Мы забрались в подошедший автобус, постаравшись, чтобы между нами и Вишняковым оказалось как можно больше пассажиров.
— Ты его видишь? — постоянно громким шепотом спрашивал у меня Сережка, так как сам был зажат между двумя полными женщинами и не мог ничего видеть.
— Вижу, — успокаивал его я.