— Мамочки! — горестно вопит она на весь автобусный салон, и крокодильи слезы текут у нее по лицу. — Что же мне теперь делать?!!
Я сам чуть не прослезился, вспомнив, с каким трудом мы добывали все это добро. Мне даже пришлось поменять отличный плакат с Арнольдом Шварценеггером на проклятые стикерсы.
Пассажиры наперебой начинают утешать Наташку, которая бьется уже в настоящей истерике, издавая один противный звук, от которого закладывает уши и начинает болеть голова.
— УУУУУУУУУ!
Кто-то уже ползает и собирает злосчастные бумажки вместе с Аникушиной. Другие суют ей конфеты и яблоки, что бы она хоть на миг замолчала. Но Наташка и не собирается успокаиваться!
Вишняков тоже не остается в стороне, пытается погладить по голове несчастную девочку, наклоняется за стикерсом.
Сережка на миг прижимается к нему и так же быстро отшатывается. Лицо у него расплывается в такой счастливой улыбке, что я понимаю, что все удалось.
Тут мы подъезжаем к остановке, и Сережка выпрыгивает из автобуса. Мы же едем дальше.
Сердобольные пассажиры наконец умудряются собрать почти всю Наташкину дребедень обратно в коробку. Какие все-таки у нас отзывчивые и добрые люди в городе!
На следующей остановке сходим и мы, а автобус едет дальше, увозя всех этих прекрасных людей и обворованного Вишнякова.
Наташка вытирает слезы и говорит.
— Ну, как я?
Я вместо ответа показываю ей большой палец поднятый вверх.
— Я сначала притворялась, понарошку плакала, а потом мне так жалко все стало, — рассказывает она.
— Ясно — понятно, — говорю я. — Я сам чуть поднимать не кинулся всю эту ерунду.
Смеясь и шутя, мы возвращаемся домой, зная, что Сережка с нетерпением дожидается нас.
Встретиться мы договорились на крыше, даже Наташке решено было выдать нашу тайну, как мы туда попадаем. Как никак она уже была нашей полноправной сообщницей.
Я помог Наташке преодолеть прутья решетки и мы выбрались наверх. Сережка уже ждал нас.
Горд он был собой неимоверно! Как будто не кражу совершил, а, по меньшей мере, полет в космос. Сиял как начищенная монета.
— Ловко я? — произнес он и показал нам свою добычу, четыре ключа на брелоке.
— А вот еще, — он вытащил из кармана кошелек.
— Сережка, — накинулся я на него. — Ты что? Ну ключи для расследования нам нужны. А кошелек-то зачем воровать надо было?
Наташка тоже смотрела на него с осуждением и испугом, видно Сережка ей представился настоящим бандитом.
— Вот так вы значит, — заявил Сережка, ничуть не смутившись. — Что вы на меня так смотрите? Я кошелек специально взял, чтобы Вишняков не заподозрил ничего. А то, что это за кража, если одни ключи крадут, а кошелек, который лежит в том же кармане, оставляют. Да там и не было почти ничего, кстати… Сами посмотрите.
Он протянул нам кошелек. В нем лежали разные квитанции, тридцать рублей и маленькая цветная фотография какого-то рыжего мальчишки.
Мы с Наташкой успокоились. Не обеднеет наш «объект» от тридцати рублей.
— Раз все получилось так удачно, — торжественно объявил Сережка. — Предлагаю отметить наше боевое крещение. Ты, Мотька, сегодня ничего не делал, так что бери деньги и дуй за чипсами и «пепси».
Я согласно кивнул, взял деньги и пошел в магазин. По мне так лучше все время за чипсами гонять, чем по чужим карманам лазить. Безопаснее.
Отмечали мы нашу победу тут же, на крыше. После этого Сережка отправился домой, а мы с Наташкой спустились во двор погулять.
Во мгновение ока собралась компания для «казаков-разбойников». Что и говорить, мы с Аникушиной, естественно были в команде разбойников. Время пролетело незаметно, и мы очень удивились, когда родители стали звать всех по домам.
Спалось мне великолепно, хотя я раньше думал, что настоящие преступники только и делают, что мучаются бессонницей после своих преступлений.
Когда я пришел в школу, то первым делом мне на глаза попалось объявление о том, что в будущую пятницу должен состояться осенний школьный бал. А я-то и забыл, что в школе помимо уроков иногда случаются и праздники! Осенний бал это замечательно! Это и торжественное собрание, и праздничное чаепитие вместе с родителями и учителями. А самое главное — дискотека для всех, а не только для старшеклассников. А то у нас в школе какой-то дурацкий обычай, дискотеку устраивают только для старших классов. А мы вынуждены отплясывать на каких-то классных вечерах, где кроме одноклассников и одноклассниц никого нет. Какой в этом интерес, спрашивается? Ты со своим классом и так всю жизнь вместе, так еще и на праздниках изволь ими любоваться! Однако наши классные руководители на этот счет совершенно другого мнения. Они считают, что такие внутриклассные вечера сплачивают нас как коллектив. А зачем нам сплачиваться, если мы и так сплоченные донельзя. Вот я, например, учеников своего класса могу определять даже по звуку шагов.