Не забыть Фрее ненавидящий взгляд Дормиуса. А потом стали всплывать подробности: та девушка не брезговала запрещёнными ритуалами, отнимающими силу, и с ней планировала провести то же. Якобы, Лучика никто не хватится. Ну да, брат далеко, от родителей сама отгородилась… Но даже прецедентов подобного раньше не было! Дело забрали на доследование. Кто научил, или где раздобыла сведения о подобном ритуале… Выяснить не удалось. К Фрее в палату тут же началось паломничество, начиная от ранее пышущих презрением сокурсников, заканчивая семьёй и …Дормиусом.
Оказалось, что и не любовь это была, просто очень хорошо сыграли на инстинктах. Но убитой душе до этого дела уже не было. Она успела заковать себя в панцирь бесчувствия. Да, укрепления иногда рушились, но только восстановленное душевное равновесие требовала вновь и вновь укреплять позиции. Девушка практически превратилась в бесчувственное создание. Её не трогали ни мольбы, ни гнев. Она находила утешение лишь в новых знаниях, которые с удовольствием предоставлял Хранитель университетской библиотеки, ведь мало кто так интересуется литературой помимо учебной программы.
Только книги помогли выдержать заключение в исцеляющем крыле, которое длилось без малого месяц. И каждый день её навещали родные и бывший возлюбленный. Любить его она сама себе запретила.
Парсел каждый свой визит рассказывал, как им с другом не хватало её живого смеха, интересных идей, поддержки, как тот самый друг теперь страдает… А после выписки… После выписки последовала новость о помолвке. С Дормиусом. У юной богини началась истерика, которая заключила её в стены больничной палаты ещё на долгих две недели, до тех пор, пока она не сумела взять себя в руки.
Фрея решила выслушать предложение жениха.
Услышала лишь то, что, потворствуя чувствам, тот совершил ошибку, а она – хорошая партия.
Спасло лишь то, что запас успокоительного отвара у неё был. Родители подписали договор, но она выходить замуж по таким причинам была категорически не согласна. В итоге, узнав о проблемах сокурсников, заключавшихся в довольно-таки невинной шалости, но та привела к нервной болезни постороннего лица, она вызволила тех из заключения, договорилась с ректором о досрочной сдаче экзаменов за следующие шесть курсов по обоим направлениям, и сдала их! Некоторые, конечно, не с первого раза, но двух месяцев хватило на восполнение пробелов. А потом она добилась распределения её и двух спасённых друзей в качестве божеств на Арум.
– И всё бы хорошо, но он, как болезнь – я не могу не видеть его долгое время! Всегда ищу повод для встречи, но почти в самую секунду понимаю, что не выдержу!!! – и та, что может повергать миры в прах разрыдалась.
Мда, сколько бы ни слышала историй – везде проблема либо в женской дурости, либо в мужской недальновидности, а тут два в одном! Ведь понятно же, что если бы дело было лишь в удобной партии, он бы тут же нашёл замену, но нет же, ищет! И она, по глупости решив сбежать, всё равно тянется только к нему. А заморозка чувств… Бррр! Как вспомню! Хотя, у Фреи всё под контролем. Это мне силы диктуют, а ей подчиняются. Но всё равно это не выход.
– И что ты предлагаешь? – подняла заплаканное лицо богиня.
– Поговорить.
– Как? У нас разговаривать не получается, – горько усмехнулась она.
Неосознанным порывом я взяла её руки в свои.
– Хочешь, я какое-то время побуду с вами? Чтобы вы могли начать именно диалог? А потом уйду. Ты не переживай, я забуду всё, что слышала практически сразу, потом сама проверишь, но, может, в присутствии незаинтересованного лица вам легче будет не срываться на обвинения, а просто поговорить?
На тот момент я, наверно, приговорила уже бутылку мартини, ибо по мере рассказа хотелось крушить всё и всех, а так, вроде, руки заняты. Потихоньку окружающее начало расплываться, но было так легко, так свободно! Подлила вина удручённой девочке, что ещё недавно представлялась всесильной, и предложила:
– Смотри!
И открыла своё сознание. Полностью. Всё, что до сих пор терзало меня, все обиды, все неудавшиеся отношения, несправедливые обвинения, всё это я вывалила ворохом на не ожидавшую этого Фрею.
– Как… Как ты это выдержала? – едва справившись с голосом, спросила она меня спустя минут десять.