— Значит, вы от него отказываетесь? — протянул Рацек.
— Он нам все дело портит, — залился краской Румик.
— Брось болтать! — вмешался Зикмунд. — У меня уже есть опыт по этой части. Мне как-то в детстве подарили на праздник трубу. И вот мне показалось, будто клапаны мешают играть. Их там было очень много, и я не знал, какой нажать. Тогда я недолго думая отломал их все, и, конечно, конец трубе.
— Так кто же был трубой? — хихикнул Румик.
Зикмунд окинул его исподлобья изучающим взглядом:
— Тогда я. А теперь ты.
Румик слегка умерил свой пыл. Но тут вмешался Карлик:
— Не нужен он нам, и все. Растяпа. Ничего он не умеет.
— Умеет многое и лучше тебя, например плавать, — возразил Рацек.
— Ну и пусть себе плывет на здоровье за нами и не лезет в лодку! — ухмыльнулся Ондра.
Даже сквозь загар было видно, как вспыхнули щеки Рацека.
— Не груби, Ондра! Ты же еще не едешь с нами!
Ондра растерянно захлопал глазами и сразу увял.
— А что я сделал? Я только шутки ради…
— Так вот, теперь шутки ради и замолчи, иначе придет конец всяким шуткам! Ну, вот что, я еще раз спрашиваю ребят с «Альбатроса»: что вы имеете против Эмиля? Признайтесь честно и открыто!
— Я скажу за них, — неожиданно вскинулся Стракош: — он просто трус.
Рацек резко повернулся. Но Стракош уже расплылся в дружелюбной улыбке, и было трудно понять, сказал он эти слова всерьез или в шутку.
— Он трус, — повторил Стракош. — Вот что они имеют против него.
— Неправда! — воскликнул Эмиль.
— Молчи, я сам видел. Потерял весло, потому что пот прошиб от страха.
Эмиль с трудом проглотил слюну и промолчал.
— Верно, он просто трус, — подхватил с безграничным презрением Румик, — потому что иначе он уже давно бы дал Стракошу по физиономии.
— Тихо! — оборвал его Рацек. — При чем тут страх? Чего ему бояться?
— Нас! Он боится, что мы придем первыми, — вставил слово Виктор.
Рацек махнул рукой:
— Довольно глупостей! — Он повернулся к Карлику: — Значит, ты намерен испортить Эмилю каникулы?
Карлик равнодушно пожал плечами.
— Пусть его возьмут к себе «утята», раз он им помог одержать победу.
— Го-го! — загоготал Ондра. — Никто не имеет права нам навязывать…
— Тихо! — повторил Рацек.
Он кусал себе губы. Не он ли весной предложил мальчишкам самим выбирать капитанов, которые бы отвечали за лодки и обладали известными правами во всем, что касается команд? И вот теперь он сам вырыл себе яму. Трудное положение! Рацек покосился на Акву, потом на «утят». Все молчали.
— Аква, — проговорил он наконец, — возьмете к себе Эмиля? Я вам советую. У парня есть сердце.
— Львиное? — иронически спросил Стракош.
Рацек кивнул головой. Он сам не понимал, что его заставило так настойчиво стоять за Эмиля. Может быть, сочувствие, а может быть, и какая-то иная причина…
Но Аква не ответил. Он погрузился в раздумье. Стракош однажды заметил, что, когда Акве в голову придет какая-нибудь серьезная мысль, он, наш милый Аква, садится в нее, как в поезд, и едет. И не может ни выйти, ни выскочить на ходу, разве что на следующей остановке. Поэтому его раздумье и тянется бесконечно долго.
Рацек подумал в этот момент, что Аква, очевидно, опять залез в дальний скорый поезд, который после Праги делает остановку только в Ческе-Тршебове.
— А знаете что? — опомнился наконец Аква. — Мы его можем взять, если нас будет пятеро. Пусть тогда кто-нибудь из нашей команды перейдет к ним.
— Ондра, — кратко изрек Зикмунд.
— Что? — возмутился Ондра. Веснушки на его лице покраснели, и он стал похож на нахохлившуюся рябую курицу. — Благодаря мне вы завоевали победу, а теперь вместо меня собираетесь взять эту тряпку?
— Собираемся, ну и что? — осадил его Зика и тотчас же отпрыгнул в сторону, получив по ногам крапивой.
— Знаешь, Ондра, с тобой одно горе, — проворчал Аква. — Ну кто будет с тобой вечно ругаться?
— Ондра, не унижайся, иди к нам, — предложил Румик, — у нас более деликатное воспитание. Верно, Карлик?
Карлик надвинул свой королевский обруч на волосы.
— Верно, — буркнул он, — но, в общем-то, и не особо нежное, дружище.