- Привали? - не поняла Бетти.
- Ну, в смысле. Привали. Ну, заработай по контракту, че. Денег нет. Ферма разорилась. Почти. Коровы там, то-се. Деньги нужны.
- А...
Поняв, что Угрюмому больше рассказывать нечего, я перевел глаза на Фокусника.
- А ты?
Он опустил глаза, не отвечая, и лишь поигрывал тарелкою пустою, то нажимая край, то отпуская резко.
- Неважно, - наконец он молвил с превосходством.
- Пффф, - презрительно выпустил Старик.
Я резко обернулся к нему, и по рассинхронизации картинки в глазах понял, что пьян.
Ну и пивко!
- А вы, наш государь, воитель благородный? - спросил я старца крепкого учтиво. - Что привело вас в гребаные дерби? Дебри, пардон. Прошу простить меня, вино главу вскружило.
- Ты молодец, Ма-Ботаник, - с усталым спокойствием ответил он. - Рубишь фишку на ходу. Тебе надо было в поэты.
- Да, нас слагать стихи с пеленок учат,
Стихи - и головы, срубая их мечами, - хвастливо сказал я и спохватился. - Да нет, просто что-то в голове заработало. Мясорубка по превращению слов в ... эту ерунду. Как она, пятистопный ямб?
- Нет, - поморщился он. - Но неважно.
- Ну так и что вас привело сюда? - повторил я.
Старик посмотрел на меня, потом на остальных. На его лице играла благодушная улыбка. Отхлебнув пива, он сказал:
- Не буду я, как Фокусник, гордиться,
И делать вид, что тайною великой
Сюда я приведен, может - на муки,
Может, на смерть, коль Богу то угодно.
Он хотел продолжить, но муза вдруг зримо заупрямилась. Отхлебнув еще, он сказал по-простому.
- Да я старый, чего уж тут. У меня за плечами - Курутс, Кинхаунт, Удания, Айз, потом еще раз Курутс, Удания. И в промежутках разные мелочи. Молодой был, как вы - глупый. Делал не то, не там. А теперь поздно что-то менять. Ни кола, ни двора. Ни жены, ни...
Он замолчал, глядя в дно кружки.
- Но жену никогда не поздно завести, - сказала Бетти. - Мужчина вы еще крепкий.
Он покачал главой, не подымая глаз.
- Поздно. Душа уже мертва. Пуста. А им нужна любовь.
Мы замолчали. Разговор больше не клеился.
Вдруг подошел повар и поставил еще каждому по бокалу. Благодарно промычав, мы посидели еще. У Фокусника и Угрюмого завязался какой-то разговор ни о чем. Я и Старик молчали.
Повар принес еще, и тогда Старик очнулся.
- Хватит. Допиваем это, и идем спать. Вечером подъем. Мочить кошек.
Он разбудил меня, когда темно-золотой луч солнца полз по стене вверх, к потолку, с неуместной внимательностью высвечивая слегка отставшие от стены, хотя дорогие, обои - с позолоченным рисунком сложного орнамента.
Ведомые Стариком, мы снова пошли в столовую, где угостились крепким напитком, от которого сердце гулко застучало, а сон убежал из глаз.
Затем наступила ночь.
- Разминочку, ребята, - сдавленным от явного волнения голосом сказал Старик. Мы попрыгали, поприседали и поотжимались, проверили доспехи и оружие - и вышли на нашу ночь.
Первая ночь в Королевском Саду.
Мы шли по коридору, когда первый "мяу" перекрыл стрекотанье вертолетов. Стража указала нам на двери в сад, недвусмысленно помахивая мечами без всяких там стихосложений.
Мы вышли в насыщенную ароматами цветов тьму, как космонавты в пылевую туманность. Все вокруг было чужим и гигантским.
Сад представлял собой переплетение тропинок вокруг деревьев, по сути бывших гигантскими кустами высотой в два этажа. Эти кусты были покрыты сотнями цветов размером с кулак, источавшими приторный, волнующий запах.
При этом в Саду не было какой-то главной аллеи или направления. Там и здесь были разбросаны маленькие, даже по нашим меркам, похожие друг на друга пруды, для эбарцев вообще считавшиеся лужами.
Все это страшно затрудняло ориентирование. Мы шли цепочкой за Стариком, блуждая по лабиринтам одинаковых, петлявших из стороны в сторону и пересекавших друг друга тропинок, без навигации, без всякого понятия о своем местонахождении, ориентируясь только на выложенные камнями стрелки, которые указывали в сторону ворот Дворца.
Мое сердце, бившееся так отчаянно, как бьется перепел, попавший в сети, не обмануло. Через пару минут Фокусник и Угрюмый уже были смяты кем-то в темноте, причем Фокусник со страху выстрелил и чуть не попал в Угрюмого, на что тот среагировал матом, перекрывшим остальные звуки.
- Не стрелять! - заорала стража, и я снова машинально отметил отсутствие стиха.
Ну что я мог делать - я тупо шел вперед, следуя схеме боев с людьми, абсолютно тут неуместной.
Поэтому, когда нечто прыгнуло на меня справа, я не успел никак отреагировать и просто был смят, как старая тряпка.
...
Через какое-то время, около двух часов, наверное, мы выбрались на свет и осмотрели свои повреждения. Сознание возвращалось ко мне последним, после осознания обверзанных штанов и вывихнутых рук.
Даже струящуюся из глубоко разорванного комбинезона кровь я заметил в самом конце.
- Жить будете, - флегматично заметил Старик, наскоро заложив медватой и перебинтовав рваные раны белым бинтом прямо поверх комбов.
- У меня все болит, - сонно констатировала Бетти.
- Прям вообще все? - удивился Старик, но она не ответила.
Закончив бинтовать, он устало посмотрел на нас.
- Зря я разрешил вам взять винтовки. Ну будем считать, что это было ознакомительное, э.... Если эти скоты придерутся к нашей стрельбе, мы можем вляпаться еще круче.
- Не, ну а чего? - прорычал Угрюмый.
- Нам запрещено убивать кошек. Миссия называется "разгон". Поняли? Уберите винтовки. Возьмите ножи, жарьте этих тварей тихо. Ножами-то все можете?
Он подозрительно посмотрел на Бетти. Она не отвела взгляд, он тоже. Тогда она выхватила длинный нож и просвистела им возле его лица.
Старик даже не шелохнулся и не моргнул во время этого представления.
- Ну отлично, - одобрительно кивнул он. - Валяйте.
- Нет, - возразила Бетти. - Давай, вколи нам чего-нибудь. Я видела у тебя аптечку.
Сварливо поворчав, Старик сделал каждому укол.
Ух. Хорошо пошло. Такую бы мне перед экзаменом - глядишь, сейчас бы не работал, а купался в шальных деньгах.
И мы повалили. Или поваляли.
Огромные звери высотой нам по плечо внезапно выскакивали из темноты, хватали клыками за что придется и утаскивали в кусты, где начинали немилосердно грызть.
Ну и получали по мордасам моим Шаннахом, которым я брился по утрам. К чести этих тварей, они не обижались и просто молча бросали нас и скрывались в темноте, не оставляя даже крови на лезвии, что огорчало меня донельзя - потому что через несколько минут меня хватали опять. Те ли, или другие - черт их разберет.
Слава кинхаунтским доспехам - с ними не справились даже чудовищные зубы этих дьяволов. Однако доспехи не спасали от вывихов и захватов на изгиб, кроме того, в некоторых местах рвались стягивавшие их ремни, и зубы кошек оставляли там глубокие борозды. О нервах я вообще молчу. Отстирать свои штаны я даже не попытался, утром я их просто выбросил.
Представьте себя мышкой, которую схватила одна кошка, потом другая, потом третья. Но храброй мышкой, которая кусала всех этих тварей своими маленькими, тупыми и бесполезными зубками. И, может быть, вы меня поймете.
Концерт мы этим кошкам все же сорвали, и где-то перед рассветом наступила тишина.
- Кажись, всех перебили, - хрипло выдавил Фокусник.
Старик хмыкнул, сняв маску и вытирая пот с окровавленного лба.
- Перебили? Ты прям убил кого-то? Может, двух?
Фокусник затравленно и непонимающе посмотрел на него.