- Хорошо, - легко вздохнул гость, - выпьем.
- Как вас, кстати, звать?
- Зовите Александр Карлович.
- Как доехали, Александр Карлович? - старательно закусывая, спросил Сапрыкин.
- Хорошо доехал, - гость понюхал горбушку хлеба и положил обратно.
- А как Леопольд Алексеевич?
- Он остался.
- Шутите, господин хороший? - скривился Николай Иванович, снова берясь за бутылку. - Я имел в виду его настроение.
- А он разве не написал? Полковник ведь скорее ваш друг, чем мой.
- Теперь и ваш, - Сапрыкин поднял рюмку. - Он, кстати, пишет, что вы поступаете в мое полное распоряжение.
- Не врите. Покажите письмо!
- Не могу, там секретная информация.
- Я согласился помочь вам кое в чем, не более, - Александр Карлович легко опрокинул стопку и ущипнул черный мякиш.
- А говорили - не пьете, - напомнил Николай Иванович.
- Я говорил - не люблю, - уточнил собеседник, - потому что после рюмки человек хуже соображает, формулировки путает. А у нас ведь есть дело.
- Я сам знаю, что делать, и в указчиках не нуждаюсь.
- После третьей рюмки возникает агрессия... Сапрыкин рассмеялся и откинулся на спинку стула.
- О деле: встречаться будем на скамейке в городском парке по воскресеньям. В два часа пополудни вас устроит?.. Там и нэпманы гуляют, и комсомолки, так что внимания мы не привлечем. Шифр у вас для записок есть. Сюда можно снова прийти только в случае крайней нужды. А еще лучше продумать такую связь под предлогом, что вы интересуетесь радиоделом, ну и нуждаетесь в помощи...
Александр Карлович согласно кивнул и достал из портсигара папиросу.
- Не понимаю, чего вы лезете в самое пекло? - неожиданно спросил Сапрыкин.
- А зачем вам понимать? - высокомерно приподняв бровь, сказал гость.
- А затем, что если я чего не понимаю, то опасаюсь, - ласково пояснил Николай Иванович. - Может, ты провокатор?
- Достаточно того, что мне доверяет Леопольд Алексеевич, - пуская колечко в потолок, сказал Александр Карлович, - но, в утешение вам, могу сообщить, что у меня есть свой параллельный интерес.
- Ну-ну, - проворчал Сапрыкин и налил себе горилки. - Только не ошибись, дорогой. Леопольд Алексеевич далеко, а батька Бурнаш - рядом.
- Бросьте угрожать, я ведь тоже знаю вашу настоящую фамилию.
- Откуда?!
- Хорунжего Славкина помните?
- Вот сволочь! - поразился Сапрыкин. - Помнит?
- А как же, - с улыбкой превосходства сказал Александр Карлович, после первой бутылки даже кланяться велел.
Николай Иванович выпил.
Гость бросил окурок.
- Полагаю, взаимных угроз достаточно. Мне понадобится ваша помощь, Николай Иванович, чтобы войти кое-кому в доверие. Небольшая акция, налет. Сможете?
- Проще простого.
- Только не надо привлекать к этому людей Бурнаша, их могут узнать. Лучше это будут просто мелкие уголовники.
- Сделаем. Когда?
- Пока не знаю. Мне нужно осмотреться. Через два дня как раз воскресенье, я вам передам подробные инструкции. До работы не платите, а то напьются. Нам ошибок совершать нельзя, против нас стоят серьезные люди.
- Сделаем, - повторил Сапрыкин. - Я тут уже пять лет кручусь, пока вы там планы строите! - Николай Иванович нарисовал в воздухе башню.
- Договорились. Мне пора.
Николай Иванович проводил гостя и запер за ним калитку. Потом вернулся в дом и допил бутылку. Сидящий в самой глубине страх мешал хмелю взять свое. Опасное дело затеяли полковник с атаманом, ох, опасное...
5
Новой засады можно было пока не опасаться. Но Данька твердо знал, что как только Бурнаш узнает о разгроме старой, - выступит навстречу чекистам всей бандой. Несмотря на то, что они захватили пулемет, отряд чекистов очень мал, и атаман не упустит такой возможности поквитаться с врагами. Поэтому скачка продолжалась в прежнем темпе.
В здешних степях и лесах Бурнаш чувствует себя, как дома. Имеются у него и помощники - из тех, что служили когда-то под его черным знаменем, а теперь стали "мирными жителями". Может быть, злостных бандитов среди них и не много, но, боясь разоблачения, они батьке помогают. А советской власти объективно вредят. В гражданскую войну в здешних местах каких только атаманов не водилось: белые, черные, красные, зеленые, желто-блакитные. Поди, разберись сейчас с каждым станичником: с кем он был? Бывало не раз атаманы мобилизацию насильно проводили, да и перебегали частенько казачки из отряда в отряд, ища кто наживы, а кто верной идеи.
Конечно, каждому под стреху не заглянешь: хранит свой обрез мужик или честно разоружился. Но вот если бы удалось ликвидировать Бурнаша и других главарей помельче, то станичники поняли бы, что советская власть пришла навсегда. Вот только пока что батька атаман значительно ловчее оказывается. Яшку выманил одного из города и засаду правильно приготовил. Если б удача была на его стороне - лежали бы уже Мстители с чекистами на пыльной дороге...
Солнце скрылось, но багровое небо еще давало слабый свет, когда отряд въехал в Медянку. На центральной улице пожарище указывало место, где был раньше сельсовет. Всадники спешились, чтобы дать коням отдохнуть.
- Летягин, обойди с ребятами ближайшие хаты, - приказал Данька, расспросите народ и отыщи активистов. Кто сопротивляется - тащи сюда. А мы тут посмотрим.
- Есть.
Ксанка с Данькой обошли пожарище. Дом сгорел дотла, среди углей торчала одна каменная печь, да валялась гнутая радиоантенна.
- Никого тут быть не может, - сказал Данька, - утром лучше что-нибудь разглядим. Ксанка при этих словах отвернулась.
- Погоди, не плачь, - положил ей руку на плечо брат, - еще не факт, что он тут был...
- Не факт, мил человек, не факт.
- Ты кто, старик? Что знаешь? - Данька подскочил к невесть откуда взявшемуся станичнику.
- Я вижу, вы люди серьезные, - сказал тот, опираясь на палку. - А мандат есть? Ксанка протянула бумагу.
- Дедушка, мы нашего товарища ищем. Ты его видел?
- Меня Василием Кузьмичем кличут, - старичок вернул мандат. - Был тут один уполномоченный.
- Яков Цыганков?
- Во-во, и сам - цыган вылитый. Если б не уполномоченный с мандатом, так бы и подумал.
- Где он?
- А это мне, милок, не ведомо.
- Не шути, дед, - Данька сгреб старика за грудки. - Да я за Яшку всю станицу спалю!
- Кому палить, вон, и так находится... Кабы знал, не посылал бы хлопца на хутор.
- Так это ты?.. - Данька разжал руки.
- Василий Кузьмич, расскажи, что видел, - попросила Ксанка. - Мы друга ищем.
- Приехал сёдни ваш друг, предъявил председателю мандат. Я, говорит, имею намерение Илюху Косого арестовать. Взял тогда председатель свой обрез, и пошли они в дом к Илюхиной сестре. Я тут остался, на посту. А, как взрывы начались, стрельба, я из сельсовета сбег, потому как оружия не имею, чтобы казенную документацию охранять. Примчались тут бурнаши на конях и сельсовет спалили.
- А Яшка-то, Яшка где?
- Атаман крикнул, что, мол, одним мстителем меньше, воздух чище, да и ускакали.
Ксанка опустила лицо и тихо заплакала.
- Василий Кузьмич, ты в том доме был? - продолжал допрос Данька.
- Вот то-то и оно, что был. Взорвали они Ольгин дом полностью, полкрыши вниз ухнуло, стены качаются. Заглянул я внутрь и вижу - Михайло, председатель, на пороге комнаты лежит - по сапогам только и узнал, а второго-то тела нету. Чудеса!
- Как нету? Говори толком!
- Нету. Только крови натекло, а парня вашего нету.
- Бурнаши забрали, что ли?
- Чудеса, - развел руками Василий Кузьмич.
- Слышь, Ксанка, - тряхнул Данька сестру. - Зови Летягина с ребятами... Ну, пошли, дед, покажешь, как дело было.
Василий Кузьмич привел Ларионова к руинам взорванного гранатами дома. Следом подошли остальные чекисты. С ними были еще трое парней.
- Активисты, говорят, товарищ командир, - доложил Летягин.
- Где были, когда бой шел? - спросил Данька.
- На гумне прятался, - опустил голову один.
- А мы на огороде. Ружьев у нас нет, чтобы с Бурнашом воевать.