– Я хорошо знала вашего отца, дитя мое. Живо, целуйте меня в щеку и позаботьтесь о том, чтобы после сегодняшнего вечера как можно меньше молодых людей, уже пожирающих вас глазами, стрелялись от неразделенной любви.
Амелия послушно дотронулась до вялой щеки старой дамы своими губками, прохладными как лепестки розы. Полковник, не отводя глаз от своей милой жертвы, со смехом обратился к маркизе.
– Этим молодым людям придется немного потерпеть, мадам, – сказал он и галантно поклонился. – Свой первый танец мадемуазель обещала мне, и я буду настаивать на своем праве!
Амелия быстро вздохнула и покраснела. Она любила танцевать с полковником. Он был чудесным партнером, и прикосновение его рук пробуждало в ней нечто, для чего она не могла подобрать определения.
Маркиза ударила полковника по плечу веером.
– Ну, что же, вперед, неотразимый сердцеед! Я не собираюсь стоять на пути вашего счастья. Но чтобы мне никто не говорил, что вы обижаете мадемуазель! – добавила она со смехом. Полковник в ответ сверкнул глазами.
– Мадемуазель всегда найдет во мне преданного друга.
Он любезно поклонился старой даме и галантно предложил руку Амелии.
Вечер мог получиться просто волшебным, если бы мадам Дюранси своей искусной режиссурой не превратила его для Амелии в катастрофу всей ее жизни. Юная девушка танцевала много и самозабвенно. Она чувствовала, как играет в жилах шампанское, которого она довольно много пригубила в этот вечер, и впервые за долгое время она забыла печаль, уже ставшую привычкой ее нежного сердца. Полковник с восторгом заметил, что во время танца она доверчивее, чем когда-либо раньше прижимается к его рукам. Ее глаза оживились, и она смеялась больше и беспечнее, чем когда-либо в его присутствии.
Около полуночи маркиза пригласила гостей в буфет, располагавшийся в соседнем салоне. Там все и свершилось. Мадам Дюранси удобно устроилась на диване в соседней комнате и разговаривала с рослым загорелым мужчиной. Тот любезно смеялся в ответ на ее слова, а затем она знаком подозвала к себе Амелию. Девушка приблизилась.
– Амелия, ангел мой, позволь представить тебе месье д'Эстрэ! Тебе, конечно же, интересно будет узнать, что месье только что вернулся из путешествия по Центральной Америке, – многозначительно сказала она. Что-то в ее взгляде пробудило в Амелии подозрительность, сердце у девушки на секунду сжалось, но она овладела собой и протянула загорелому иностранцу руку.
– Вероятно, вы были также и в Сан-Доминго? – тихо спросила она.
Мужчина любезно поклонился ей.
– Я как раз оттуда, мадемуазель. Смею заметить, что провел там несколько чудесных дней.
– О! Может быть, вы… Вы не встречали там месье де Лувэ? Эрнста де Лувэ? – осведомилась она и густо покраснела при упоминании этого имени. Эрнст… А ведь она за весь вечер ни разу не вспомнила про Эрнста! Зато сейчас его образ так живо стоял перед ней, будто она видела его несколько минут назад.
– Я давно не имею никаких вестей о нем, – немного смущенно прибавила она и тут же вздрогнула от прикосновения: это мадам взяла ее за руку и увлекла к себе на диван.
– Амелия… Любовь моя… Я собиралась немного позднее обсудить эту тему, но может быть даже и лучше, если ты все услышишь сама.
Глаза Амелии испуганно перебегали от мадам к чужестранцу, который с неприкрытым интересом рассматривал ее.
– Мадам и я как раз беседовали об этом интересном молодом человеке, – сказал он наконец. – Я сожалею, мадемуазель, если сообщу невольно плохую новость. Но месье де Лувэ – если мы с вами имеем в виду одного и того же человека – за два дня до моего отъезда обвенчался с дочерью тамошнего плантатора. Сюзетта Дюклюзель, его невеста, родилась и выросла там. Смею предположить, что она безумно влюблена в своего жениха, поскольку отказалась от большого числа значительно более выигрышных партий.