Утром они двинулись в путь, обходя стороной поселения местных кочевых народов и выбирая для остановок закрытые от посторонних глаз места. Через три дня, как и говорил рыцарь, они подошли к горному массиву. Горы как будто были насыпаны ровной цепочкой. Одна гора выделялась среди остальных и была самой высокой. У подножия виднелись островерхие башни монастыря. Путники направились к нему. Когда стены монастыря были уже близко, и можно было рассмотреть изображения орлов на башнях, Никита сказал: "Постой! Я не уверен, что нам нужно идти в монастырь". Он сел в траву и закрыл глаза. Рыцарь терпеливо ждал. Никита затормозил дыхание и биение сердца, изменил состояние сознания, и подсознание снова открыло ему его путь, который он отчетливо видел в момент перехода…
Рыцарь наблюдал за тем, как орлы пикируют к монастырю, где для них была установлена кормушка.
– Мы не идем в монастырь, – услышал рыцарь.
Они обошли стены монастыря и долго карабкались вверх по каменисто-песчанному склону. Наконец они попали в небольшую ложбинку, густо заросшую кустарником. Никита быстро отыскал незаметный узкий вход в пещеру.
– Боюсь, я туда не пролезу, – сказал рыцарь.
– Это и не нужно. Спасибо, что помог.
– Так дальше ты один?
– Да, мы пришли вовремя. Благодаря твоей помощи я успею помочь многим.
Никита подошел к рыцарю и пожал руку и спросил:
– Куда пойдешь на этот раз?
– На север, поищу удачи.
– Прими мой совет как благодарность – не заходи в город с золотыми воротами и большими куполами, обойди его и будет тебе удача. Хорошо?
– Хорошо, сделаю так.
– Ну и отлично, прощай.
– Прощай, береги себя.
Рыцарь развернулся и пошел вниз по склону. Никита посмотрел ему вслед и, когда плащ рыцаря скрылся, полез в пещеру.
Глава 7
В логове врага
Второй переход был откровением после откровения. После него от былого Никиты не осталось и следа. На свою прошлую детскую жизнь он смотрел сейчас как бы со стороны. Он даже мог бы сожалеть о ее потере, но теперь он как никто другой знал о том, что важнее всего и что все неважно, кроме любви к ближним, жизни, такой, какая тебе дается, и людям. Он видел, как во всех вселенных зарождались крупицы жизни, и как жизненная воля отвоевывала у темноты пространства и как снова темнота поглощала ее хрупкую основу. Но снова темноту пронизывал божий замысел, и снова жизнь зарождалась в новом проявлении. И так до бесконечности.
С таким знанием Никита оказался у заросшего мхом камня в дремучем лесу планеты Поднебесная. Поднебесная была столицей империи тюго. Расчет монахов оказался верен. Прыгнув из своей вселенной в параллельную и обратно, Никита оказался в самом сердце вражеской территории во времени, когда космолеты армады тюго еще не взлетели для осуществления захватнических замыслов.
Поднебесная встретила Никиту пургой и холодом. Ситуация осложнялась тем, что Никита оказался в дремучем лесу. Отдыхать после перехода было опасно, монашеское одеяние особо не согревало. Никита полез через сугробы вверх по склону сопки, на которой он появился. Пару раз все-таки пришлось останавливаться и заниматься согревающим дыханием. На вершине сопки Никита огляделся. Вокруг одни сопки и тайга. Никита задумался. Одному в снежном и морозном лесу ему явно не выжить. Он принялся перебирать в памяти известные ему случаи и методы выживания в экстремальных условиях. Когда он уже начал прикидывать, как ставить силки на местных зайце-подобных животных и сооружать берлогу, пурга немного стихла. Краем глаза Никита заметил какое-то движение и вгляделся в заснеженное пространство. Он увидел, что за второй сопкой от него колыхается столб дыма. Никита решил, что стоит добраться туда и посмотреть. Может, кто и поможет…
… Никита зимовал в приземистой хижине у одинокого старика. Месяц назад старик подобрал Никиту у двери своего дома в полусознательном состоянии, замерзшего и голодного. Он отпоил его отварами, и Никита быстро поправился и освоился. По расчетам Никиты у него было еще время пожить у старика и обучиться местному диалекту. Поджарый, с двумя косичками и седой бородой узкоглазый старик с удовольствием помогал Никите обучаться новым словам и оборотам. Через месяц они уже легко понимали друг друга и беседовали зимними вечерами под треск дров в очаге. Старика звали Ли Сяо Пинь. Никита звал его просто Ли. Ли недолго жил отшельником. Всего год назад пришли военые из провинциального центра и забрали его двух сыновей на войну. Планировался великий поход за великую империю. С голограммы над очагом улыбались двое черноволосых сыновей старика.