Для генералов рассказ пришлось повторить сначала. Генералы ничего не сказали. Им сложно было оценить военный ущерб, который мог быть нанесён единичному попугаю. В учебниках по военной теории эта тема не раскрывалась достаточно полно.
— Гм, — после некоторого размышления произнёс сержант Ноплеф. — Значит, попугай...
— Он сидел вон там, — сказал Нопленэр, показывая рукой на одну из берёз. — У него был такой вот клюв, просто вот такой клюв. — Согнув кисть руки и пристроив её к своему носу, Нопленэр попытался изобразить, каким был клюв попугая.
— Я уже понял, — сказал сержант. — Значит, попугай всё же был?
— Был.
— Один?
— Да.
— И больше никого?
— Нет. Был ещё краб.
— Краб, так-так, — быстро произнёс сержант несколько чужим голосом, а именно голосом профессора Ноплинга, которым тот часто разговаривал со своими пациентами. Но дальше «так-так» у сержанта дело не пошло. Для этого он был слишком старый солдат. И слишком вояка. Он слишком привык вздуваться, багроветь лицом и выкатывать глаза, если думал, что кто-то над ним издевается.
— Кр-раб-б-б?!! — прорычал сержант, сильно вздувшись, густо покраснев и выкатив глаза. — Какой ещё кр-раб-б?!
— Красный, — ответил Нопленэр.
— Шшто-о-о?!
— Красный, — повторил Нопленэр. — Он был такой... красный.
— Красный, да? — шумно выдохнул сержант и начал быстро сдуваться. Сдувшись, он почти успокоился. — А почему красный?
— Не знаю. Он выполз на солнце и грелся.
— Он что, перегрелся?
— Наверное. Потому что был уже красный.
Глава 14. Попытка гнуть пальцы — надувная подводная лодка — «раненый боец»
Генералы ещё могли согласиться с заменой Луны на белого попугая, но красный краб их смутил окончательно. Не растерялся только генерал-адмирал. Краб, безусловно, относился к его стихии, а поэтому адмирал возбуждённо подскочил к Нопленэру. Он всё пытался оттащить его в сторону и всё требовал рассказать о каких-то тактико-технических характеристиках этого краба, а также о месте его предположительной высадки на берег. Увы, Нопленэр ничего не знал ни о тактико-технических характеристиках краба, ни о месте его высадки на берег. Он честно сказал об этом адмиралу и даже признался, что, посчитав поначалу попугая частью своего сна, посчитал краба частью тоже. И думал так до тех пор, пока эта часть не проползла прямо мимо его носа, едва не отщипнув самый кончик. Краб полз, раздвигая клешнями траву и вращая глазами, которые торчали над ним, словно насаженные на палочки.
— Покажите! — воскликнул генерал-адмирал. Нопленэр поднял вверх и растопырил средний и указательный пальцы:
— Вот так. Глаза сидели как-то так. Только кончики пальцев нужно немного подогнуть. Чтобы они стали буквой «г».
Он начал сгибать пальцы буквой «г», однако у него ничего не получалось. Пальцы распрямлялись один быстрее другого, потому что рук не хватало. Генерал-адмирал бросился на помощь. Некоторое время они возились, пыхтели, сопели, пока Нопленэр вдруг не вскрикнул:
— Сломаешь! — и тогда адмирал отскочил.
К счастью, все уже поняли, как должны были выглядеть эти штуки: то ли как перископы у краба, то ли как глаза у подводной лодки, и никто больше не настаивал на дальнейшем изучении данного вопроса. Лишь маленький капрал Ноплеон опять ничему не поверил. Он заявил, что это мог быть не краб, а, например, обыкновенная фаланга, такой большой сухопутный паук. На что капралу ответили, что фаланги живут на юге. Да ещё и в пустыне. А где он видит в пустыню? Капрал посмотрел по сторонам, нигде не увидел пустыню и опять обиженно замолчал.
Наконец, все устали от разговоров и решили, что сами они ни в чём не разберутся и надо срочно идти к профессору Ноплингу. Пусть доктор прямо и честно скажет, видел ли Нопленэр в самом деле какого-то белого попугая и красного краба, или всё это ему просто померещилось.
Они уже собрались уходить, но тут снова вмешался генерал-адмирал. Он начал требовать, чтобы ему разрешили спустить на воду его надувную подводную лодку. Ибо по долгу службы он обязан установить, не является ли этот краб морским диверсантом или шпионом чужих военно-морских сил.
— Гм, краб-шпион? — задумался сержант Ноплеф, столкнувшись с новой проблемой.
Он всегда чувствовал себя виноватым перед генерал-адмиралом, потому что когда-то уже давно проиграл ему в карты военно-морские учения. Момент возвращать этот долг был неподходящий, но совесть вдруг заговорила в сержанте, и он не смог отказать адмиралу. Он разрешил ему принести надувную подлодку и погрузиться в ней на дно озера. Но тут же на всякий случай запретил пугать карасей. Довольный генерал-адмирал быстро побежал домой за подлодкой.