— Давайте, доктор, идите! — настаивала Ноплерия. — Всё равно ведь до левой коленки вы ещё не добрались, — и она показала на левое колено Ноплана. — Так что сходите пока за лопухом, чтобы потом приложить его к ободранному месту и крепко замотать. Ну, идите же, доктор, ну! Только не трогайте там мой чертополох, который с фиолетовыми цветами. Я его одомашниваю.
— И мой самолёт, — буркнул в спину профессору лётчик Ноплан. — Он и так сломан.
Когда профессор ушёл, прекрасная садовница немедленно встала, подошла к лётчику, откинула на затылок свою шляпку, низко нагнулась и через секунду обязательно бы поправила пластырь на подбородке Ноплана, как вдруг:
— Кхы-кхы-кхы, — прокашлялся кто-то у входа. Ноплерия обернулась и увидела канцлера Ноплера, который стоял в дверях и переминался с ноги на ногу. Всесильный и Всемогущий сейчас выглядел довольно смущённо, хотя был одет, как всегда, очень строго и даже пугающе: чёрный вицмундир, чёрный цилиндр на голове, чёрные перчатки.
— Суда-арыня! — протяжно заговорил канцлер Ноплер. — Суда-арыня! Я имел смелость лично посетить вас в вашем частном владении, дабы сообщить вам о том, что вчера я принял одно очень важное реш... Простите, мы не одни?
— Нет, что вы! Конечно же, нет, — с лучезарной улыбкой Ноплерия быстро подошла к канцлеру, дала ему поцеловать свою руку и затем вернулась к лётчику Ноплану. — Для вас я всегда одна. А этот молодой человек, — она поправила повязку на голове разбитого лётчика. — А этот несчастный молодой человек сегодня случайно упал у меня в саду. Профессор Ноплинг сейчас его лечит.
— Как? И доктор здесь?
— Он пошёл за свежим лопухом.
— Лопухом?
— Да, чтобы приложить к коленке этого молодого человека. Видите, как она ободрана. Просто ужас!
И Ноплерия снова поправила повязку на голове лётчика.
— Простите, господин канцлер, — раздался за спиной канцлера тихий голос. — Я принёс лопух.
Канцлер негодующе обернулся, затем надменно посторонился, а потом ещё долго наблюдал, как доктор прикладывает к колену лётчика лопух и делает удерживающую повязку.
— Простите, господин канцлер, — раздался за спиной канцлера ещё один голос. — Нам сказали, что доктор Ноплинг здесь.
Канцлер обернулся назад ещё более негодующе. На узкой садовой дорожке, в затылок друг другу, стояли три генерала, один сержант, один капрал и один рядовой. На носилках, поставленных на землю, крепким здоровым сном спал придворный художник Нопленэр. Его хохолок стоял пучком.
Глава 17. Будущая баронесса Ноплерия — королевский парк — государственная измена
Канцлер Ноплер имел железную волю. Так что, когда он увидел, что в саду прекрасной садовницы Ноплерии внезапно объявилась целая толпа, он крепко сжал эту волю в кулак и ни единым мускулом не выдал своего желания немедленно всех схватить и отправить в тюрьму. А, надо сказать, ему этого очень хотелось. Он всегда мечтал посадить кого-нибудь в тюрьму.
Тюрьма у него была. Он давно её оборудовал в своём замке Канцлерогенхоф, стоящем на самом западе страны, и с тех пор немало переживал, что её камеры пустовали. Единственным узником там случилось побывать только самому канцлеру. Так уж вышло. Он просто хотел проинспектировать одну маленькую одиночную камеру, а поэтому попросил в ней себя запереть. К несчастью, ключ сломался в замке, и пленника пришлось двое суток кормить через маленькое зарешеченное окошко в дверях. С тех пор железная воля канцлера стала совершенно стальной.
Но даже с такой замечательной волей канцлер с трудом этим утром сохранял самообладание. Он горько усмехнулся, увидев себя оттеснённым от прекрасной садовницы и только с отвращением наблюдал, как тот, который вот только что лежал на носилках, внезапно вскочил, как ужаленный, едва к его носу поднесли нашатырный спирт, и тут же, увидев Ноплерию, бросился обнимать, целовать её в обе щеки и о чём-то возбуждённо говорить.
Возникшая из-за этого суматоха уж никак не могла быть достойна присутствия высокого государственного лица. И Ноплер сухо распрощался с хозяйкой, которая даже не заметила, насколько сухо ей было сказано: «Прощайте, сударыня!» Сударыня носилась туда и сюда, пытаясь всех развлечь, напоить чаем и одновременно не дать напоить себя. В эту игру канцлер больше не играл. Покинув сад, он отправился в королевский дворец на работу.
Канцлер Ноплер шёл по главной аллее большого королевского парка, пребывая в глубокой задумчивости. С тех пор как женился его король, у канцлера ещё не было ни дня, чтобы он и сам не мечтал жениться, а вот эта садовница Ноплерия, кажется, неплохо подходила на роль его второй половины. Разве нет? Ноплер и Ноплерия — это ли не гармоничное сочетание двух имён? Ноплер и Ноплерия — две лишних буквы на конце, но как много они обещают. «И я!» «И я тоже могу быть счастлив!» вот что обещают эти две лишних буквы. Всесильный и Всемогущий вполне может дополнен своей Чистейшей и Прекраснейшей половиной.