Старший повар защищал королеву. Он рассказывал, что раньше королева была бедной сиротой, простой бедной сиротой, а поэтому её все очень жалели. И баловали. Многие также говорили, что эта девочка необычайно красива и поэтому выйдет замуж за прекрасного юного принца. Всё так и вышло. Но она вышла за старого короля.
— Вот ведь как обернулось, — горестно вздыхал старший повар, прикладывая к глазам платок. — А ведь всё началось вот отсюда. Вот с этой самой кухни. Вот отсюда! — и он показал куда-то пальцем, после чего начал складывать свой платок.
Он складывал его долго, очень долго, поскольку требовалось сложить его много раз. И все смотрели, как он это делает, и невольно считали про себя: раз, два, три... восемь раз! Наконец, повар справился с этой сложной задачей, затем ещё горестнее вздохнул, снял свой поварской колпак и склонил голову.
— Это моя вина. Это я во всём виноват, — тихим голосом снова заговорил он. — Простите меня, люди добрые. Но я вас очень прошу. Я вас очень прошу, не судите нашу королеву чересчур строго. Если сможете. Хотя бы ради моих седин. Дело в том, что Ноплесса... она моя дочь.
На кухне наступила мёртвая тишина. Она длилась несколько минут, потом кто-то кашлянул, кто-то переступил с ноги на ногу, послышались отдельные шевеления, раздались приглушённые шепотки, а затем кто-то звонким голосом выкрикнул:
— Да ладно уж! Ну чего там, с кем не бывает!
— Простите меня, потому что я... — продолжал было повар, но голос его потонул в новых выкриках:
— Прощаем! Прощаем!
Смелый рядовой Ноплиан, разумеется, совершенно не разбирался в тонкостях кухонной политики и не был в курсе того, что было известно во дворце всем. А именно, что капризная королева всегда была дочерью старшего повара. Единственной и любимой. Об этом никто и не забывал. Забывал только сам старший повар. Вернее, он забывал, что другие об этом не забывали, и, как минимум, раз в год открывал народу свою самую сокровенную тайну. Бойкот не бойкот, но и дочь есть дочь.
Смелому рядовому Ноплиану всё это было интересно, и он ещё немного задержался на кухне. Тем более что когда закончил выступать старший повар, слово взял старший кондитер. Он должен был зачитать резолюцию митинга с осуждением бойкота королевы, но тут на середину кухни вышел огромного роста нопл, рубщик мяса. Размахивая большим топором, он стал призывать всех вооружаться и решительно идти в бой за их священное право на ежегодный День варенья. Начал подниматься шум. Рубщика стали успокаивать, а потом все разом набросились на него, связали, обезоружили и положили в кладовку отдыхать.
Найдя на мойке чистую чайную ложечку и набрав стакан кипячёной воды, Ноплиан уже собирался уходить, когда митинг наконец-то закончился оглашением резолюции. Та состояла всего из двух пунктов: либо королева должна немедленно прийти на кухню и открыть День варенья, либо король должен отменить указ, дозволяющий это делать одной только королеве. Иначе на бойкот королевы кухня ответит своим бойкотом на приготовление пирожных, а на возможную голодовку самой королевы — своей всеобщей кухонной забастовкой. А в случае, если и забастовка не поможет, кухня готова поднять народ на Революцию.
Дослушав до Революции, смелый рядовой бодро побежал по лестнице вверх. После такого вдохновляющего собрания он и сам начинал чувствовать себя во дворце гораздо увереннее. Даже его простой солдатский мундир теперь казался ему ничем не уступающим дорогим нарядам придворных.
— Как, это вы? И вы уже взяли? Очень мило. Спасибо! А я и не знала, что вас уже сделали офицером по особым поручениям.
Остановившись на лестнице, Ноплиан с удивлением обнаружил, как чьи-то тонкие пальчики ловко забирают у него серебряную ложечку, а из другой руки сам собой исчезает стакан.
Глава 20. Новая встреча с Нопляной — паника учителей — наказание принца Нопличека
Удивлённо глядя перед собой, смелый рядовой увидел сначала только золотой медальон, висящий на тонкой золотой цепочке. На медальоне была изображена коноплянка. Птичка высоко задирала вверх голову и широко раскрывала ротик, словно полоскала горло календулой. Ноплиан поглядел, откуда в горло попадала календула, и увидел Нопляну.
После того случая на дороге, когда эта девушка шла навстречу ему из поместья Женмон, а у него не хватило духу с ней заговорить, смелый рядовой дал себе торжественное обещание, что уж в следующий-то раз он не оконфузится точно! И он много раз репетировал про себя эту следующую встречу. Для этого он даже останавливался где-нибудь на полпути и сильно зажмуривался, чтобы получше увидеть Нопляну (мысленно). А тут всё произошло так внезапно и въявь, что зажмуриться он просто не успел. Смотреть же на девушку открытыми глазами и видеть её так близко было почти невыносимо. Он её даже не узнавал, хотя перед ним были всё тот вздёрнутый носик и насмешливые, с раскосинкой, глаза.