Он с трудом забрался на Цезаря, припал к шее коня и предоставил верному другу везти его туда, куда тот захочет. Сам Джеймс не знал, куда должен ехать, знал лишь, что глупо оставаться здесь, подставляя себя под пули и истекая кровью.
Цезарь, слава богу, сделал то, что сделал бы на его месте любой разумный конь: повез своего хозяина домой.
Во дворе Джеймс слез с коня, вернее – свалился. Затем окликнул Патрика и отогнал от себя Джемми, облизывавшего его лицо своим шершавым языком. Через несколько минут Джеймс увидел склонившегося над ним Патрика с фонарем в руке. Приподняв фонарь повыше, тот прошептал:
– Господи, Маккензи, ты весь двор кровью залил.
– В меня стреляли, – простонал Джеймс.
– Из тебя получилась хорошая мишень, приятель. – Патрик поднес фонарь к его лицу. – Похоже, пуля внутрь не прошла, а что до крови, так ее всегда много, когда лицо задето. У меня такое чувство, что эта рана выглядит хуже, чем есть на самом деле, раз ты все еще можешь говорить. И все же тебе не кажется, что это перебор? Одного ранения в день, на мой взгляд, вполне достаточно. – Патрик укоризненно покачал головой. – Может, теперь ты меня послушаешь, когда я велю тебе лечь в постель и не вставать.
Постель была хоть и желанным, но запретным плодом. Джеймс вспомнил о своей миссии. Миссии, не терпящей отлагательств. Ведь тот факт, что его снова пытались убить, стал еще одним подтверждением смертельной опасности Бартона.
Держась за скулу, Джеймс с трудом поднялся на ноги. Он доверял профессионализму Патрика. Если тот говорил, что рана выглядела хуже, чем было на самом деле, то он, оставаясь здесь, понапрасну терял время. Джеймс приготовился забраться в седло, но тут на плечо ему легла тяжелая рука друга.
– Ты не в том состоянии, чтобы ехать верхом, приятель.
– У меня нет выбора! – огрызнулся Джеймс. В глазах у него двоилось. – Джорджетт в опасности, и я не могу терять ни минуты!
– Кто такая Джорджетт? – в растерянности глядя на друга, спросил Патрик.
– Моя жена. – Джеймс уже считал ее своей женой. Настоящей, а не мнимой.
Только она об этом пока не знала.
– Вот как?.. – Патрик прищурился. – Выходит, ты все же нашел загадочную миссис Маккензи. Надо полагать, твои утренние усилия принесли плоды. И где же она сейчас?
– В Килмарти-касл, – ответил Джеймс. – Уильям защищает ее от ее кузена и…
– Значит, у тебя есть время хотя бы на то, чтобы я тебя осмотрел, – перебил его Патрик. – Я должен убедиться, что пуля не застряла в кости и не задела чего-нибудь важное.
Джеймс вздохнул. Ноги его готовы были мчаться на поиски главы магистрата, но голова, к счастью, еще не разучилась мыслить. Он прекрасно понимал, что найти Камерона в разгар праздничных увеселений будет непросто. А то время, что понадобится Патрику, чтобы промыть и перевязать рану, возможно, не окажется потраченным напрасно. Это время он мог бы посвятить обдумыванию маршрута поисков.
– Если тебе и в самом деле дорога эта женщина, лучше побереги себя. Ты же не хочешь вернуться к ней ни на что не годным калекой, верно? И раз Уильям ее охраняет, будь уверен: она в безопасности.
Патрик его бесил своим непоколебимым хладнокровием, но, черт возьми, он говорил дело.
– Ладно, хорошо. – Джеймс неохотно кивнул.
Ветеринар тут же приподнял приятеля, затем взвалил его к себе на плечо.
– Мне придется побрить тебя местами, чтобы рассмотреть рану, – предупредил он. – Так что тебя больше устроит – чтобы я выбрил клок или сбрил бороду целиком?
Джеймс медлил с ответом. Перспектива лишиться бороды весьма тревожила его. Одиннадцать лет он носил бороду – перестал бриться с тех пор, как решил порвать с отцом. Конечно, ребячество, если уж начистоту. Ведь они с отцом внешне очень похожи. Но все же эта борода являлась ежесекундным напоминанием о том, что он не такой, как его отец.
– Брей, – сказал наконец Джеймс. – Все сбривай. Надоела она мне.
– Давно пора. – Постанывая под весом приятеля, Патрик пошел в дом. – Буйвол столько не весит, – пробурчал он, переступая порог.
Джорджетт выбежала из охотничьего домика в темноту с гулко бьющимся сердцем. Рандольфа она крепко связала веревкой, которую раздобыла, развязав лежавший возле очага хворост, и сейчас ей надо было решать, что делать дальше. До Килмарти – целая миля, а потом еще по меньшей мере полчаса придется потратить на объяснения с Уильямом. И все это время Джеймс будет лежать где-то на дороге. Раненый. Она отказывалась верить в то, что он убит.
«Час промедления может стоить Джеймсу жизни», – решила Джорджетт. Она забралась на серую кобылу, которую Рандольф оставил привязанной к дереву, и, ударив ее пятками по бокам, пустила в галоп. Вперед, в город!