Он со всех ног бросился демонстрировать, как молится: налил кратер вина, плеснул на пол в знак благодарности богам и визгливо заголосил:
– О благороднорожденная Афродита, исполни мою просьбу! Оживи мне эту прекрасную деву, и клянусь, что буду возносить тебе хвалы вечно. А раз в год жертвовать на твой алтарь курицу или гусыню. По-моему, так.
– А по-моему, букет хороших роз был бы куда более к месту.
– По-моему, тоже… – мелодично раздалось за нашими спинами, так неожиданно, что подпрыгнули уже мы оба.
Сзади, улыбаясь, стояла очень красивая девушка в таком прозрачном древнегреческом платьице, что я едва не кинулась прикрывать ее руками. Хорошо еще, вовремя сообразила, с кем имею дело, а вот парень оказался не так умен.
– Кто ты, о женщина? И как попала в сие пристанище мое? – четко продублировал он.
– Это сама Афродита, моя родственница по папе, – с умоляющей улыбкой пояснила я. – Ну в смысле у нас с ней одна прописка на Олимпе. Привет, подружка!
– Привет, Алиночка. – Богиня, не чинясь, чмокнула меня в щечку. – Геракл о тебе много рассказывал…
– Алиночка? О нет, божественная, ты ошиблась, – тут же вскинулся скульптор. – Это сама Афина Паллада!
– У нее много разных имен. А сейчас помолчи, пожалуйста, нам, девочкам, надо пошептаться.
Мы отошли в уголок.
Афродита скептически оглядела ужасающую «любовь» Пигмалиона и тихо присвистнула:
– Если я это оживлю, то буду опозорена в веках. А не оживить тоже нельзя: раз явилась, значит, обязана совершить чудо. Есть варианты?
– Пластическая коррекция образа, – предложила я. – Это единственное, что может хоть как-то спасти ситуацию. Грудь от Памелы Андерсон, попку от Дженнифер Лопес, губки от Анджелины Джоли, ножки от Камерон Диас, глазки от Энн Хатауэй, нос от Моисеева, он недавно сделал пластическую операцию, ну и там всякие мелочи по ходу…
– Принимается, – кивнула Афродита.
– Ты их знаешь? – искренне удивилась я.
– Богам ведомо все! – Она сделала несколько пассов ручками, сощурилась, что-то прошептала и приказала: – О мастер! Иди и поцелуй холодный мрамор, ты верою своей даруешь жизнь скульптуре!
Парень тут же кинулся на свое «произведение искусства», покрывая страстными поцелуями это авангардное чудище с ног до головы. Оно же было как минимум пыльное, меня аж передернуло от такого ужасающего несоблюдения элементарных норм гигиены. Богиня тоже сморщила носик, но тем не менее мрамор на наших глазах начал плавно таять в воздухе, перерождаясь в живую человеческую плоть. Перед нами стояла обнаженная красавица, воплощающая в себе вековые мечты всех мужчин. Круто! Я уважительно кивнула Афродите, та скромно повела плечиком. Умеет, умеет, сотворила конфетку, что скажешь…
– Но… это же не она! – обиженным ребенком взвыл Пигмалион.
– При оживлении могут проявиться некоторые изменения, – вступилась я. – Например, цвета волос и глаз. Ты же их не указывал?
– Ну… да. Просто… Я-то сделал другую, и она мне нравилась больше…
– Чудо есть чудо, – значимо подняла пальчик богиня. – Накладки бывают всегда, но уверяю тебя, эта дева Галатея пусть пока и не нравится тебе, но зато точно понравится всем остальным.
– Не знаю, не знаю… – поморщился скульптор, но спорить с нами двумя не дерзнул. – Ладно. Спасибо. Как вы ее назвали?
– Галатея.
– Дурацкое имя…
– А в глаз? – не сдержалась я. – Поговори у меня еще, вякает тут в присутствии богов! Щас как…
…Увы, именно в этот момент неведомая сила подхватила меня и перенесла на Базу. Котик отключил переходник, Алекс обнял меня и спросил:
– Как справилась, любимая? Все в порядке? Ты ведь не часто бываешь на задании абсолютно одна…
– Не беспокойся, милый, – улыбнулась я, целуя его в щеку. – Мне помогала одна очень симпатичная древнегреческая богиня…
* * *В конце недели я получила письмо от Афродиты на восьми листах, и коротенько – ровно полстранички – пересказала напарникам, чем закончилась вся история. Остальные семь с половиной были только для меня, о грезах наших девичьих…
– Так вот, после того как статуя окончательно ожила, Афродита пожелала молодым счастья и спокойненько вернулась к себе. Галатея была абсолютной красавицей, но… Так как ее сотворили из мрамора уже зрелой девицей, она не знала ничего из того, чему человек обучается в детстве. То есть бедняжка оказалась дура дурой, не умела ходить в туалет, есть, не читала, не писала, ей все надо было объяснять, как годовалому ребенку. Галатее придется получить четыре университетских образования, прежде чем она станет нормальным членом общества, ну и как минимум одно детсадовское.
– Я всегда говорил, – наставительно поднял коготь агент 013,– нельзя доверять богам, они всё делают с подковыркой! Особенно эта красотка Афродита. Вот, помнится, встретились мы с ней как-то весной на крыше, так она там, ух… не хуже Мак-Гонагалл.
– Не смей плохо говорить о моей подруге! – Я отвесила котику воспитательный подзатыльник.
– За что? – возмутился он. – Что было, то было, имею я право иногда…
– А Анхесенпа знает? – невинно сощурилась я.
Профессор сделал испуганную мордочку и заткнулся.
Вот и правильно, нечего тут развращать всякими баснями про похождения на крыше моего целомудренного мужа. А сама я потом послушаю…
– Так вот, продолжаю, на самом-то деле Пигмалион так и остался один на один со своими проблемами, заменив десяток одних на сотню других…
Сначала на него опять наехали те же купцы, прельщенные чудесной историей девушки и ее неземной красотой. Их поддержал греческий суд – в конце концов, ведь именно они оплатили ее создание, как материал, так и работу. Но, поговорив пять минут с милашкой, бедняги добровольно подписали отказ от всех претензий и даже приплатили скульптору денег, чтоб он впредь не поднимал этой темы.
Пигмалион понял, что настал его звездный час! Последующие два дня он старательно трудоустраивал жену горничной или посудомойкой в богатые дома. Больше часа ее там не задерживали. Абсолютный рекорд – полтора часа работы в прачечной у слепого и глухого хозяина. Тот уволил ее лишь тогда, когда по запаху понял, что сгорело все и теперь он владелец отличного пепелища. На откупные скульптор построил новый дом, где вновь создал ту самую уродину. Целует ее по ночам, шепчет ласковые слова на ушко…
Алекс и кот сидели напротив меня с одинаково круглыми глазами.
– А что? Главное, он счастлив! – Послав ребятам воздушный поцелуй, я вышла из комнаты.
– На твоем месте, напарник, я бы больше не пускал ее в эту Древнюю Грецию, – приглушенно раздалось сзади.
Я торжествующе улыбнулась…
Вечер закончился в приятной обстановке женской беседы с Грызольдой и Рудиком. Последний, разумеется, мужчина, но так как руководит у нас восточными танцами, то мы его давно не стесняемся и держим за подружку. Пересказанная мной история древнегреческой любви с мягким эротическим подтекстом имела шумный успех.
Троллиха тут же вспомнила нечто похожее из древнескандинавского фольклора. Только там жене конунга привезли труп мужа из похода, а она не захотела его сжечь, потому что тогда ей пришлось бы идти на его погребальный костер и гореть с ним на пару. Тетке показалось разумнее и логичнее затащить хладное тело к себе в постель и «оживлять» его ласками и поцелуями. Викинги сначала молчали из уважения к имени покойного, потом плюнули, призвали на помощь Одина и сожгли жену вождя уже как ведьму!
– О времена, о нравы… – дружно вздохнули все мы.
Рудик в свою очередь тоже поведал печальную повесть о восточном падишахе и его возлюбленной. У него был вполне счастливый брак до тех пор, пока какая-то злобная ведьма не превратила его сто сорок шестую любимую жену в корову! Снять заклятие никак не удавалось, но скорбящий падишах приказал ввести корову во дворец и осыпал ее знаками внимания. Постепенно она стала жить у него в спальне, и оба были этим вполне довольны. Придворные лишь молились, чтоб у коровы не появились телята. А когда вдруг заезжий волшебник умудрился расколдовать девушку, падишах вдруг потерял к ней интерес и все чаще заглядывался на молоденьких телок из проходящих стад. Все кончилось тем, что он оставил трон брату, ушел в пастухи и был счастлив до глубокой старости!