Из толпы выступил дряхлый старик в длинном белом хитоне, с белой жреческой повязкой на голове.
Это был Калхас, прорицатель ахейского войска.[15] Старец заговорил, и ахейцы приподнялись с мест, вытягивая шеи, и прислушивались к слабому старческому голосу.
— Воля Зевса открылась нам в этом чуде, — говорил Калхас. — Девять птиц пожрал дракон — девять лет ахейцы будут сражаться под стенами Трои, а на десятый падет великий город. Он погибнет, как дракон, что превратился в бездыханный камень. Молите Зевса, ахейцы, чтобы поскорее настал день, обещанный богами!
— Десятый год на исходе, — подхватил Одиссей слова старца. — Близка наша победа! Потерпите еще, ахейцы, и мы со славой вернемся к себе в отчизну.
В напряженной тишине закончил Одиссей свою речь; только слышно было, как вдали, за кораблями, монотонно шумело море. Затем толпа дрогнула. Возбужденно заговорили друг с другом воины. Многие молодые ахейцы готовы были согласиться с красноречивым вождем итакийцев. Но воины постарше стремились домой, к своим семьям. Они по прежнему требовали, чтобы корабли немедленно были спущены в море. Тогда Одиссей воскликнул:
— Три дня, только три дня подождите, славные воины! И обещаю я, Одиссей Лаэртид, что сама мудрая Афина придет нам на помощь!
Его слова пришлись по душе самым нетерпеливым.
Площадь наполнилась гулом. Воины дружно приветствовали Одиссея:
— Мы будем ждать, многохитростный Лаэртид! Мы верим тебе, любимец Афины! Три дня — три дня, ахейцы! Победа за нами!
Безмолвен был ахейский лагерь. Воины давно уже спали возле своих кораблей. Только в палатке верховного вождя мерцал свет.
За десять лет осады ахейцы настроили в лагере для своих вождей деревянные жилища, но называли их, по-походному, палатками.
В тесном и душном жилище Агамемнона собрались ближайшие друзья и советники гордого Атрида. На тайный совет созвал он своих сподвижников. Надо было решить, какой последний удар нанести Трое, чтобы закончить войну победой.
При тусклом свете дымящихся факелов вожди сидели в угрюмом молчании; даже седобородый Нестор, мудрый советник верховного вождя, не знал, как ободрить товарищей. Наконец Агамемнон обратился к Одиссею.
— О многохитростный Лаэртид, — сказал он, — ты обещал ахейцам, что война окончится в три дня. Открой же нам, что нужно сделать для этого?
— Светлый славою Атрид, — отвечал Одиссей. — Если мы не можем победить троян силой, мы должны прибегнуть к хитрости.
И Одиссей рассказал ахейцам, что он задумал.
Ахейские вожди жадно слушали его и удивлялись отчаянной смелости хитроумного царя Итаки.
— Теперь вы знаете мой замысел, друзья, — закончил свою речь Одиссей. — Но я не могу один выполнить всего. Кто из вас хочет помочь мне и сопутствовать в моем деле?
Тотчас встали самые отважные среди отважных: Атрид Менелай, муж похищенной Елены; знаменитый своей смелостью Диомед, вождь аргивян; искусный художник и хладнокровный боец Эпей; юный Неоптолем, сын Ахиллеса. Он прибыл в лагерь ахейцев уже после смерти своего великого отца и стремился в битву, чтобы отомстить за него троянам. Были тут и воинственные врачи ахейского войска, братья Махаон и Подалирий, и многие другие. Все они не раз совершали самые опасные подвиги. Но сейчас нужна была вся их смелость, решимость, мужество, чтобы довести до конца дело, задуманное Одиссеем, и нанести сокрушительный удар троянам.
ТРОЯНСКИЙ КОНЬ
Три дня прошло после тайного совета вождей. Это был срок, назначенный Одиссеем.
В глухую, безлунную ночь ахейцы спустили на море свои чернобокие корабли и тайно покинули берега Геллеспонта. Ранним утром, когда розовый свет божественной Эос [16] разлился по окрестным холмам, воины троянской стражи обнаружили исчезновение врага. Там, вдали, у моря, где из года в год чернела цепь ахейских кораблей, теперь всё было пусто, только волны набегали на песчаные отмели.
Быстро бежали по городу воины стражи, но крылатая Осса,[17] молва, обгоняла их. Она пробудила спящий город, и вскоре толпы жителей уже стремились из города в долину Скамандра. Каждый троянец сам хотел убедиться в бегстве, ненавистных ахейцев.
Покинутый лагерь был завален кучами мусора. Деревянные жилища вождей были полуразрушены, сорваны двери и тростниковые крыши. На отмелях лежали бревенчатые подпорки ахейских судов; глубокие борозды вели к воде: по этому пути ахейцы тащили свои корабли к морю.
15
В каждом непонятном явлении природы греки видели действие богов, знамение, открывающее волю богов Были люди — прорицатели, специально занимавшиеся истолкованием таких «знамений» — полета птиц, эпидемий и т. п.