Ни один диск не пролетел дальше, чем диск Аякса Теламонида. Но победитель не услышал обычных одобрительных восклицаний и дружелюбных шуток. Обрадовался победе друга один только маленький локр. Он захлопал в ладоши и воскликнул:
– Клянусь богами, Аякс, твой удар достоин самого Геракла!
Гигант Аякс громко засмеялся.
– Многим не по вкусу мой удар, друг Аякс, – ответил он. – Посмотри, как они насупились!
– Нечем хвалиться, Теламонид! – возразил ему сумрачный Филоктет, который кинул свой диск почти до черты Аякса. – Ты только и умеешь метать диск да драться на кулаках, а в других состязаниях ты не был бы первым.
К спорившим подошли еще двое юношей. Один из них – высокий, темноглазый, с пробивающейся темной бородкой – был одет богато и изысканно: золотая пряжка искусной чеканки скрепляла на левом плече блестящий льняной плащ;[4] золотая повязка стягивала его курчавые волосы; тонкие сандалии были украшены цветной кожей. Юношу звали Менелай; он принадлежал к царскому роду Атрея – богатому, но известному семейными несчастиями.
Одежда его товарища не отличалась богатством: он носил домотканый шерстяной плащ, грубые сандалии; вместо нарядной повязки голову его облегал простой кожаный шлем. Юноша казался на голову ниже Менелая, зато шире в плечах. Это был царь Итаки, маленького островка в Ионическом море. Жители Итаки избрали царем молодого Одиссея, хотя еще жив был его отец, отважный и мудрый Лаэрт, участник славного похода аргонавтов. Молодой царь не был славен ни могуществом рода, ни богатством, как Менелай, ни исполинской силой, как Аякс Теламонид, но товарищи уважали его и побаивались его острого языка. Как только он подошел к играющим, спор утих. Молодой итакиец сказал, язвительно улыбаясь:
– Я слышал хор одобрений; все восхищаются твоей силой, Теламонид?
Гигант нахмурился, а маленький Аякс задорно воскликнул:
– Не хочешь ли ты, Одиссей, показать свою силу? Бери новый диск. Вот отметка Теламонида.
Не торопясь, Одиссей снял свой плащ и отдал его Менелаю. Так же спокойно и без видимого усилия он поднял с земли железный диск. Юноши, сидевшие на скамье, встали с мест, чтобы лучше видеть. Они шептались и насмешливо поглядывали на Аякса: они кое-что уже слышали о силе и ловкости Одиссея. Вот загудел железный диск; он описал пологую дугу и ударился о землю рядом с отметкой Аякса Теламонида. К отметке подбежали маленький Аякс и Филоктет; они ожесточенно заспорили. Наконец Одиссей воскликнул:
– Я готов уступить тебе первенство, Аякс, гордость ахейцев! Ты силен как бык и вынослив как мул. Но когда царь Тиндарей будет выбирать своей дочери мужа, будущего царя Спарты, тогда понадобится что-нибудь побольше бычьей силы, не правда ли?
Аякс побагровел от досады. Сжав кулаки, он вплотную подошел к Одиссею; маленький Аякс следовал за ним. В ссору вмешался всегда благоразумный Диомед. Он положил руку на плечо Теламонида и обратился к Одиссею:
– О Лаэртид! – сказал он спокойно. – Недаром тебя называют хитроумным. Никто не сомневается, что ты можешь высмеять любого из нас. Если бы девушки предпочитали умнейших, то, несомненно, именно тебя выбрала бы мужем прекрасная Елена! Но ты понимаешь сам: в том единственном состязании, для которого мы съехались сюда, в Спарту, победителем может оказаться вовсе не самый умный, не самый старший, не самый сильный и ловкий. Так стоит ли нам ссориться и язвить друг друга обидными речами? Лучше останемся добрыми товарищами и в играх и в сватовстве.
– Ты прав, Диомед, – отвечал Одиссей, – ты, как всегда, благороден и прямодушен. Я вовсе не хотел обидеть кого-нибудь. Вспомните, что сам бессмертный Гермес,[5] отец всех шуток и проделок, поощряет острую насмешку – приправу веселья!
Одиссей обернулся и отыскал в толпе юного Патрокла Менетида. Одиссей кивнул Патроклу и громко произнес:
– Мы должны благодарить богов, что с Патроклом не прибыл его молодой друг Ахиллес, сын царя Пелея. С ним нам трудно было бы состязаться. Он сын богини и великого героя. В любом деле он должен превосходить нас. Говорят, что этот мальчик уже сейчас сильнее Аякса, храбрее Диомеда. Правда ли это, Патрокл?
4
Плащ, или хламида – четырехугольный кусок ткани, который накидывали на плечи, далее проводили его под правой рукой, так что рука оставалась свободной; концы плаща скреплялись пряжкой на левом плече. Если плащ был длинный (мантия), его свободный конец закидывали на согнутую левую руку.