«Держите вора! Держите вора!» Есть в этих словах магическая сила. Лавочник покидает свой прилавок, а возчик свою подводу, мясник бросает свой лоток, булочник свою корзину, молочник свое ведро, рассыльный свои свертки, школьник свои шарики, мостильщик свою кирку, ребенок свой волан. И бегут они как попало, вперемежку, наобум, толкаются, орут, кричат, заворачивая за угол, сбивают с ног прохожих, пугают собак и приводят в изумление кур; а улицы, площади и дворы оглашаются криками.
«Держите вора! Держите вора!» Крик подхвачен сотней голосов, и толпа увеличивается на каждом углу. И мчатся они, шлепая по грязи и топая по тротуарам; открываются окна, выбегают из домов люди, вперед летит толпа, зрители покидают Панча в самый разгар его приключений и, присоединившись к людскому потоку, подхватывают крики и с новой энергией вопят: «Держите вора! Держите вора!»
«Держите вора! Держите вора!» Глубоко в человеческом сердце заложена страсть травить кого-нибудь. Несчастный, измученный ребенок, задыхающийся от усталости, – ужас на его лице, отчаяние в глазах, крупные капли пота стекают по щекам, – напрягает каждый нерв, чтобы уйти от преследователей, а они бегут за ним и, с каждой секундой к нему приближаясь, видят, что силы ему изменяют, и орут еще громче, и гикают, и ревут от радости. «Держите вора!» О да, ради Бога, задержите его хотя бы только из сострадания!
Наконец задержали! Ловкий удар. Он лежит на мостовой, а толпа с любопытством его окружает. Вновь прибывающие толкаются и протискиваются вперед, чтобы взглянуть на него. «Отойдите в сторону!» – «Дайте ему воздуху!» – «Вздор! Он его не заслуживает». – «Где этот джентльмен?» – «Вот он, идет по улице». – «Пропустите вперед джентльмена!» – «Это тот самый мальчик, сэр?» – «Да».
Оливер лежал, покрытый грязью и пылью, с окровавленным ртом, бросая обезумевшие взгляды на лица окружавших его людей, когда самые быстроногие его представители угодливо привели и втолкнули в круг старого джентльмена.
– Да, – сказал джентльмен, – боюсь, что это тот самый мальчик.
– Боится! – пробормотали в толпе. – Добряк!
– Бедняжка! – сказал джентльмен. – Он ушибся.
– Это я, сэр! – сказал здоровенный, неуклюжий парень, выступив вперед. – Вот разбил себе кулак о его зубы. Я его задержал, сэр.
Парень, ухмыльнувшись, притронулся к шляпе, ожидая получить что-нибудь за труды, но старый джентльмен, посмотрев на него с неприязнью, тревожно оглянулся, как будто, в свою очередь, подумывал о бегстве. Весьма возможно, что он попытался бы это сделать и началась бы новая погоня, если бы в эту минуту не пробился сквозь толпу полисмен (который в таких случаях обычно является последним) и не схватил Оливера за шиворот.
– Ну, вставай! – грубо сказал он.
– Право же, это не я, сэр. Право же, это два других мальчика! – воскликнул Оливер, с отчаянием сжимая руки и осматриваясь вокруг. – Они где-нибудь здесь.
– Ну, здесь их нет, – сказал полисмен. Он хотел придать иронический смысл своим словам, но они соответствовали истине: Плут и Чарли Бейтс удрали, воспользовавшись первым подходящим для этой цели двором. – Вставай!
– Не обижайте его! – мягко сказал старый джентльмен.
– Нет, я-то его не обижу! – отвечал полисмен и в доказательство своих слов чуть не сорвал с Оливера куртку. – Идем, я тебя знаю, брось эти штуки. Встанешь ты наконец на ноги, чертенок?
Оливер, который едва мог стоять, ухитрился подняться на ноги, и тотчас его потащили за шиворот по улице. Джентльмен шагал рядом с полисменом, а те из толпы, что были попроворнее, забежали вперед и то и дело оглядывались на Оливера. Мальчишки торжествующе орали, а они продолжали путь.
Глава XI
повествует о мистере Фэнге, полицейском судье, и дает некоторое представление о его способе отправлять правосудие
Преступление было совершено в районе, входившем в границы весьма известного полицейского участка столицы. Толпа имела удовольствие сопровождать Оливера только на протяжении двух-трех улиц и по так называемому Маттон-Хилл, а затем его провели под низкой аркой в грязный двор полицейского суда. В этом маленьком мощеном дворике их встретил дородный мужчина с клочковатыми бакенбардами на лице и связкой ключей в руке.
– Что тут еще случилось? – небрежно спросил он.
– Охотник за носовыми платками, – ответил человек, который привел Оливера.
– Вы – пострадавшая сторона, сэр? – осведомился человек с ключами.
– Да, я, – ответил старый джентльмен, – но я не уверен в том, что этот мальчик действительно стащил у меня носовой платок… Мне… мне бы хотелось не давать хода этому делу.