Девушка с негодованием обернулась и увидела второго пилота, у которого было необычное имя – Елизар. Этот Елизар весь вечер глядел на неё то с недоверием, то с насмешкой, то откровенно облизываясь, так что она чувствовала себя от его масляных взглядов не в своей тарелке. (При этом парень был вполне симпатичный, но его глупая самоуверенность сводила на нет всё обаяние, которым природа наделила человека.)
Сейчас он, как дурак активно напрашивался на неприятности. Они уже сжала в кулак здоровую руку, чтобы дать ему в пятак, но тот, продолжая смеяться, ещё отступил, выставив обе ладони вперёд.
– Сдаюсь, сдаюсь! – заговорил Елизар примирительно, не переставая гаденько хихикать. – Не надо меня бить, ведь за осквернение святыни мне положено не битьё, а какие-то там вилы, которые сами меня найдут. Жду не дождусь! А пока они меня не нашли, может, прогуляемся?
Они даже глазами заморгала от такой наглости! Прежде всего, ей было непонятно, зачем ему понадобилось её хватать столь оскорбительным образом, если он хотел пригласить её пройтись? Ну, а, кроме того, звать на прогулку девушку, которая не успела пописать…
– Понимая, понимаю! – воскликнул авиатор Елизар, по-своему расценив её замешательство. – Ты ведь призывала жениха ритуальным танцем? Так вот он я, здесь!
– Я призывала не тебя! – прошипела Они, задохнувшись от негодования.
– Да ну? – не унимался Елизар, в упор не видящий, что у девушки, к которой он клеится, глаза горят недобрым золотым огнём. – Откуда ты знаешь? Может это воля Великой Козы…
Они хотела ответить на это какой-нибудь колкостью, но тут раздался звук, как от удара о днище котелка поленом. Наянистый ухажёр вдруг перестал улыбаться, и глаза на его удивлённой физиономии съехались к переносице. Затем он упал на колени и сложился пополам, уткнувшись лицом в землю, будто молился некоему божеству.
Пожилой узкоглазый человек бросил отломанную ветку, которой вырубил наянистого парня, встал на четвереньки и тоже склонился перед изумлённой девушкой в глубоком почтительном поклоне. Они ничего уже не понимала, и только переводила взгляд с одного склонившегося перед ней мужчины на другого.
– Госпоза! Не убивай позалуйста! – проговорил вдруг желтолицый, не поднимая головы.
– Эй, вы чего это? – спросила Они, чувствуя, что ещё немного, и она бросится от всех этих странностей наутёк.
– Просу, госпоза! – снова заговорил странный дядька, между тем, как второй пилот сохранял молчание и неподвижность. – Если хотес, то съес меня позалуйста! И его тозе съес, если хотес. Только не ес пассазыры, позалуйста!
Они ещё несколько раз хлопнула ресницами, потом её разобрал такой смех, что едва не случилась авария! Усилием воли, подавив охватившую её истерику, девушка наклонилась к пожилому джентльмену, взяла его за руки и заставила подняться.
– Простите… как я могу вас называть? – спросила она, вглядываясь в лицо этого человека, имевшее сейчас несколько отрешённое выражение.
– Мой имя – Сай! – произнёс он отрывисто.
– Скажите, пожалуйста, господин Сай, – спросила Они, как можно мягче, – почему вы решили, что я хочу кого-то съесть?
– Ты – они, госпоза, ты сама это сказала, – ответил он, взглянув ей в глаза с каким-то отчаянием. – Я думал, сто ты будес отпираться и говорить сто ты не они, но ты не стала и сама сказала, сто – они!
– И что с того? – всё ещё не поняла до конца его собеседница.
– Они кусают людей, – был ответ.
Потом желтолицый посмотрел на неё с некоторой застенчивостью и выдал:
– Самой тебе наверно всех не съесть, госпоза. Ты хосес, наверно, отвести нас к своему племени и тогда нас всех скусают твои родиси, другие они.
Теперь Они поняла, что ещё чуть-чуть и аварии не избежать.
– Господин Сай, – проговорила она почти жалобно, – можно попросить вас об одной услуге?
– Да, госпоза, мозно, – ответил старик, посмотрев на неё ещё более удивлённо, чем при первой встрече.
– Не ходите, пожалуйста, за мной вон в те кусты. И помогите этому бедняге добраться до лагеря, когда он очнётся. Ах, да! Я – они-вегетарианка, как и вся моя родня. Вегетарианка в том смысле, что не ем людей, хотя, если этот дурачок продолжит приставать ко мне в своей манере, то я сделаю для него исключение!