– Опять жульничаешь, Руми! Я так больше не играю!
– Да не жульничал я!
– Нечестно играешь!
– Разве я виноват, что карта хорошая сама идет?
– Не сяду больше с тобой играть!
– Хочешь играть – умей проигрывать… Ну, ладно, сдавай по новой.
Подкравшись на цыпочках к опрокинутой вверх дном шлюпке, боцман резким движением перевернул ее и вытащил оттуда двух перепуганных мышат.
– Разрази вас гром и испепели молния, лодыри бесстыжие! – гневно обрушился он на них. – Что вам было велено делать?
Балико и пикнуть не смел, зато Руми попробовал отбиться:
– Нам было велено привести в порядок палубу. Вот мы и залезли под лодку, паутину смахнуть.
– Врешь, наглец, и не краснеешь! А в лапах что у вас? Игральными картами вы паутину смахивали?
И здесь у Руми был готов ответ, однако в этот момент распахнулась дверь капитанской каюты и послышался сердитый голос Помпона:
– Из-за чего тут у вас сыр-бор?!
– Осмелюсь доложить… – вытянулся в струнку боцман. – Эта парочка, вместо того чтобы уборкой заняться, вздумала резаться в карты.
– Дайте сюда карты, чтоб им пусто было! – взъярился капитан. – Похоже, ты забыл, парень, наш с тобой уговор. На корабле приживешься при одном-единственном условии: беспрекословно слушаться старших и вкалывать до седьмого пота! Нарушишь уговор – на берег спущу, уйдем в море без тебя. Все сказанное относится и к Балико. А теперь убирайтесь оба с глаз долой! Руми отправится драить палубу, Балико пускай наведет порядок в трюме.
– Смилуйтесь, сударь! – жалобно пискнули провинившиеся, но капитан в сердцах топнул ногой:
– Молчать! Живо за работу!
Мышата, поджав хвосты, убрались восвояси, а капитан велел боцману прислать к нему судового врача Пилюлькина, надо, мол, срочно обсудить одно важное дело.
В течение часа предварительная подготовка была закончена. Негро выстроил матросов на палубе.
– Ящики с грузом свалены у трапа. Ваше дело – перетащить их в трюм.
– Какой груз мы повезем? – полюбопытствовал Балико.
– Много будешь знать – скоро состаришься! – цыкнул на него Негро.
Разбившись попарно, матросы принялись переносить тяжелые ящики и складывать их в трюме. Погрузкой руководил Негро, указывая, куда поставить тот или иной ящик.
– Смотри, Балико, на каждом ящике печать с гербом, – шепнул приятелю Руми.
– Папаша Дональд говорит, якобы груз адресован самому королю, – сообщил подошедший к ним Роланд.
– Что бы это могло быть? – гадал Балико.
– Да тут и голову ломать нечего! – презрительно фыркнул Руми. – Небось бархаты, шелка разные, драгоценные камни, цацки, побрякушки… в общем, всякое барахло, без которого королям жизнь не в жизнь.
– Ой, не скажи! – возразил ему Балико. – Может, это деликатесы к королевскому столу. Я собственными глазами видел, как наш капитан на прошлой неделе не раз о чем-то беседовал с господином Грильяжем, а тот ведь не зря главным кондитером считается.
– Смотрите-ка, здесь что-то написано, – указал Роланд на самый большой ящик и медленно, по складам, прочел: – «Для ко-ро-лев-ско-го са-до-вод-ства. Вскры-вать ка-те-го-ри-чес-ки за-пре-ща-ет-ся».
– Почему вскрывать запрещается? – недоумевал Балико.
– Почему, почему! – передразнил его Руми. – Небось боятся, как бы тюльпановые луковицы не разбежались.
– Негро идет! – скроив испуганную мину, предостерег Роланд.
Приятели сразу засуетились, делая вид, будто собираются поднять ящик.
– Этот спрятать в дальний конец трюма, – распорядился Негро. – И упаси вас бог рыться в нем, греха не оберешься. Опасно! – с тем и ушел.
– Что здесь может быть опасного? – диву давался Балико.
– А вдруг тюльпановые луковицы кусаются? – хихикнул Руми.
– Хорошо бы узнать, что там?
– Потерпи до ночи, проберемся в трюм и заглянем в ящик.
– Не вздумай, Руми! – испугался Балико. – Застукают тебя, и вылетишь отсюда как миленький.
– Спокойно, не дергайся! – подмигнул ему Руми. – Не так-то легко меня застукать!.. Скажите лучше, скоро ли обед?
Роланд огляделся по сторонам:
– Кок все еще по кладовкам свои припасы распихивает. Значит, обеда придется подождать.
Руми досадливо щелкнул зубами. Есть хотелось ужасно, живот подвело. Привычным движением он сунул лапы в карманы, хотя и знал, что там нечем поживиться. Однако, к величайшему своему изумлению, вдруг наткнулся на какой-то предмет и извлек его. Это был крохотный флакончик, который не далее как вчера он так ловко увел из-под носа старого знахаря. Увел одним мановением хвоста.