— Поднимите же меня, сеньор Холлидей, — сказал он.
«Так… Так… Холлидей. Это он, — сказал себе Фрике. — Этот пират определенно мастер на все руки. Хорошо бы его повесить на другом конце веревки. Но подождем… это становится любопытным…»
— Скорее же, сеньор… Ради бога, я не могу больше. Золото меня давит.
Голос был разбитый, надтреснутый, но слова были прекрасно слышны.
Американец быстро потянул вверх веревку, на конце которой болтался его товарищ. Потом у него возникла дьявольская мысль, и он стал тащить все медленнее и медленнее.
— Поскорее, сеньор… ради бога… у меня потемнело в глазах… Ай! Что вы делаете?.. Побойтесь Бога!
Американец совсем перестал тянуть.
— Не лучше ли нам сначала поговорить по душам, сеньор Бартоломео ди Монте?
Фрике забавлялся, точно в ложе драматического театра: «Что, приятель? Ты, знать, здесь не так важен, как в Макао? Видно, торговля живым товаром не пошла тебе впрок. Кажется, тебя погубит любовь к желтому металлу».
— Поговорить! — взвыл не своим голосом несчастный. — Да разве вы не видите, что я выбился из сил и сейчас упаду в озеро?
— А вы вот что сделайте: передайте мне золото. Тогда вам легче будет подняться.
Сердце мулата сжалось от смертельной тоски. Он понял, что погиб.
— Ни за что. Я знаю, что вы меня сбросите в бездну, как только получите золото.
— А вы не боитесь, что я сброшу вас сию минуту?
— Вы не захотите лишиться самородка. Пока он у меня, я уверен, что вы ничего со мной не сделаете.
— Болван! Трудно вынуть золото из углубления, а достать его со дна озера пустяк для такого пловца, как я. Ну, скорее. Отдадите вы мне золото или нет?
— Негодяй!
— Подавайте сюда золото!
— Разбойник, варвар!
— Подавайте!
— Вы грабите товарища, это подло…
— Самородок сюда!
— Он мой… он наш… мы разделим его пополам.
— Ваша жизнь в моих руках. Это выкуп. Отдайте мне все, или я брошу веревку.
Португалец заскрипел зубами. Дрожь охватила его, на губах показалась беловатая пена. Он не отвечал.
Американец вспыхнул. Кровь бросилась ему в лицо.
— Слышали вы? — прохрипел он яростно. — Давайте сюда золото, или я бросаю все…
— Вы… меня… все равно… убьете… так я… лучше умру… с золотом…
— А! Хорошо! — ответил американец, быстро спуская вниз веревку, но не бросая ее совсем, словно для того, чтобы показать дону Бартоломео всю прелесть падения в бездну.
Несчастный завыл диким голосом и еще крепче обхватил самородок руками.
— Ну что же? Не надумали еще?
— Сжальтесь!.. Мистер Холлидей! Старый друг! Сжальтесь! Ведь в этом золоте моя жизнь… Мы можем взять его себе тайно от атамана мы его нашли вдвоем, без него… в ожидании его прибытия…
«А! Следовательно, скоро сюда явится и сам атаман», — подумал Фрике.
— …Неужели вы не боитесь, что вам придется ответить перед атаманом за мою смерть? Перед ним мы все равны, а наш устав строго карает за убийство товарища.
— Мы одни, никто ничего не узнает, — ответил американец, начиная смягчаться.
— Сжальтесь! Это золото наше общее.
Фрике следил за сценой с возрастающим любопытством.
Теперь для него стало ясно многое. Атаман — это был, очевидно, Винсент Боскарен. Торговец людьми и пират стали лесовиками, когда ступили на австралийскую землю.
Парижанину оставалось теперь только узнать, где находятся его друзья.
Сойдутся они, придет атаман — и развязка не заставит себя ждать. Фрике не помнил себя от восторга.
В ту минуту, когда дон Бартоломео ди Монте закричал: «Сжальтесь! Это золото наше общее!», вдали, на серебряной глади озера, появилась чуть заметная черная точка.
Эта точка быстро увеличивалась. Она скользила все ближе и ближе к мысу. Как она двигалась, невозможно было разглядеть. Но можно было сказать с уверенностью, что это была не лодка. Туземные лодки выдалбливаются из дерева и далеко не так широки. Быть может, это был плот? Но плот не мог бы двигаться с такой быстротой.
Мистер Холлидей поднял случайно глаза, увидел плывущий предмет и разразился ругательствами. Не понимая, в чем дело, дон Бартоломео лепетал какие-то несвязные фразы, прерываемые предсмертной икотой. Ужас овладел им всецело, даже алчность отошла на задний план.
Близилась развязка.
Американец еще раньше привязал веревку к небольшому выступу скалы. Как ни был он силен, но у него устали руки держать мулата вместе с огромным слитком.
Он вынул из кармана большой складной нож и, яростно заскрежетав зубами, воскликнул:
— Околевай же, собака! Убирайся к черту со своим проклятым самородком!
И он так сильно ударил ножом по веревке, что она сразу оборвалась.
Португалец испустил ужасный вопль, два раза перевернулся в воздухе и, сжимая в руках самородок, полетел вниз головой. Послышался глухой всплеск, и все стихло.
Парижанин и бровью не повел.
— Одного не стало, — проговорил он саркастическим тоном. — Ах, если бы все они истребили друг друга! Туда им и дорога. Меньше было бы работы палачу.
Минуту мистер Холлидей стоял неподвижно, держа в руке нож и сосредоточенно глядя на круги, расходившиеся по воде. Обрезанная веревка вертелась и извивалась, точно змея.
Выйдя из задумчивости, он беззаботно махнул рукой, закрыл ножик, схватился за веревку и приготовился лезть в черное отверстие, зиявшее на гладкой поверхности скалистого мыса.
Но таинственная лодка, как птица, подлетела к утесу. Это был не плот, не обыкновенная лодка, а то и другое вместе. Это плавучее сооружение соединяло в себе обе системы и было очень устойчиво, вместительно и быстро.
В лодке сидело четыре человека. Двое гребли необыкновенно легкими веслами, третий стоял у кормы с подзорной трубой в руках, а четвертый целился из карабина.
Человек с подзорной трубой сделал знак. Легкий дымок белой струйкой вырвался из дула ружья, резко и быстро прожужжала пуля, и мистер Холлидей подскочил, как ужаленный.
— Теперь твоя очередь! — вскричал Фрике в ту минуту, когда прогремел выстрел. — Но, черт возьми, я, кажется, узнаю этот звук!
Он побледнел и замер от волнения. Потом вдруг отскочил назад, толкнул Жана и еще одного дикаря.
— Конечно! Понятно! Могли я так ошибиться? Это они, разумеется, они!
ГЛАВА IX
Дон Бартоломео ди Монте остается на дне с самородком, а Фрике узнает своих друзей. — В преисподней снова настает тишина. — Где причалить? — Как доставали лиану. — Как австралийцы взбираются на высокие деревья за несколько секунд. — Виами отдает назад свою добычу. — Доктор Ламперрьер удивляется тому, что он Нирро-Ба, и тому, что он отец многочисленного семейства. — Карманная лодка. — Кто был Жан Кербегель. — Трогательное свидание.
После выстрела американец исчез в зияющем отверстии пещеры, а таинственная лодка подошла к подножию скалистого, неприступного мыса и остановилась как раз на том месте, где скрылся под водою сеньор Бартоломео ди Монте.
Сидевшие в лодке люди, по-видимому, надеялись выловить утонувшего мулата, потому что плавали несколько минут вокруг этого места, как будто ожидая, не появится ли голова утопленника.
Ожидания не сбылись. Несчастный, не желая расстаться с золотом, не выпустил его из рук и пошел ко дну, как топор.
Сердце у Фрике бешено колотилось. В гребцах он узнал Андре и Мажесте, в человеке с трубкой — Пьера де Галя, а в стрелке — доктора Ламперрьера.
Оставив бесполезные усилия спасти утонувшего, лодка приготовитесь отъехать от мыса. Весла снова заработали и всколыхнули воду, как вдруг сидевшие в лодке услышали знакомый звук.
— Пи-и-и-у-фью-ить! — просвистел Фрике, словно в горле у него был свисток локомотива.
Услыхав условный сигнал, который однажды уже сослужил им службу во дворце магараджи Борнео, четыре друга дружно вздрогнули, да так сильно, что даже лодка покачнулась. Весла замерли, и четверо пловцов посмотрели наверх, в том направлении, откуда послышался свист.