— В путь! — скомандовал Андре, не вдаваясь в долгие рассуждения. Спустя десять минут лодка подплыла к лагерю, разбитому туземцами.
Буало быстро умылся, взял у Андре полный комплект старой одежды, подкрепился куском сухаря и стаканом рома, а затем очень коротко поведал друзьям о том, что с ним произошло.
Рассказав о своем прибытии в трактир и дойдя до того момента, когда был обнаружен тайник с бочонками, Буало заметил:
— Кто-то из свагменов сразу сказал, что это сокровища бушрейнджеров. Так, вероятно, и есть. Лучшего места для тайника не найти. Американец грозил пристрелить того, кто откажется работать, и так запугал свагменов, что те слово боялись сказать, даже самые храбрые.
Затем он велел каждому взять по бочонку, перенести в одну из галерей и сложить в вагонетки. Каждый бочонок хоть и небольшой, а весил не меньше ста килограммов.
«Это золото, ничего другого там быть не может», — едва слышно говорили свагмены, спотыкаясь на каждом шагу. Дорога была неровной.
Мысль о сказочном богатстве лишила людей рассудка, и они задумали овладеть им. План был передан по цепочке и принят без возражений. Осуществить его решили сразу после погрузки, обезоружив американца и кабатчика.
Я шел первым, в десяти метрах от меня американец нес в здоровой руке фонарь. Этот негодяй соблюдал такую дистанцию на всякий случай, опасаясь какой-нибудь неожиданности.
Ирландец Оуэн сообщил план мне, и я притворился, будто согласен присоединиться к остальным. Пэдди не учел повышенную звукопроводность галерей.
Вскоре я убедился, что американец все слышал, однако виду не подал. Он воткнул факел в углубление скалы, позвал кабатчика, вытащил револьвер и как ни в чем не бывало стал наблюдать за погрузкой. Когда все бочонки были уложены в вагонетки, он знаком велел кабатчику залезть в последнюю, толкнул ногой шпалу, тормозившую колеса, тоже вскочил в вагонетку, и состав медленно заскользил по рельсам под уклон.
Свагмены с яростными криками бросились как безумные за ускользавшей добычей. Грянули выстрелы. Предвидя драку, я растянулся ничком. И правильно сделал. Меньше чем в двадцати метрах от меня галерея вдруг озарилась пламенем, как при извержении вулкана. Я буквально оглох от страшного грохота, со всех сторон посыпались обломки скалы. Затем наступила тишина, нарушаемая лишь затихавшим стуком колес вагонеток.
Вы не представляете себе, друзья, что я испытал. Должно быть, это и называют страхом, которого я прежде не ведал.
К счастью, факел не погас. Я медленно пошел к месту взрыва и уперся в тупик. Галерея обрушилась от взрыва мины, заранее заложенной американцем.
Проход завалило, и свагмены оказались погребенными под огромной горой обломков.
Я остался один, совершенно один, умирающий от голода и холода, на глубине ста пятидесяти футов под землей. Ей-богу, мне было не до смеха, и я дорого дал бы, чтобы очутиться на террасе у парижского кафе.
Однако нельзя было терять ни минуты. Я осветил факелом несчастных свагменов, надеясь хоть кого-нибудь спасти. Напрасный труд. Вокруг было тихо и мрачно как в могиле. Я вернулся назад и дошел до пещеры, в которой еще недавно хранились сокровища.
— Вы полагаете, господин Буало, что в бочонках золото? — прервал его Фрике.
— Я в этом почти уверен. Иначе зачем было хранить их в таком недоступном месте? А два мошенника, видимо, захватили свагменов по чьему-то приказу. В противном случае они взяли бы с собой своих людей.
— Представляю, сколько там золота!
— Судя по количеству и весу бочонков, его можно оценить миллионов на десять. Я зря времени не терял. Почти час блуждал по галереям и вдруг обнаружил вторую шахту, которую мельком видел после того, как вместе со свагменами замуровали выход на озеро.
В шахте была бадья в довольно хорошем состоянии, а это значит, что шахта пустует недавно. Все вы бывали на рудниках и знакомы с системой подъема и спуска.
Как вы понимаете, я сразу решил воспользоваться бадьей. Но, поднявшись, нащупал что-то похожее на свод. «Неужели мне суждено быть погребенным заживо?» — подумал я.
Факел догорал. Но я успел заметить клочок земли с несколькими корнями и вздохнул с облегчением. Раз земля близко, я спасен.
Я принялся копать ножом как безумный. Комья почвы падали словно по волшебству. Я проделал отверстие, вылез и очутился в стволе высохшего камедного дерева. Остальное вы знаете.
В момент, когда неустрашимый француз заканчивал свой рассказ, подскакал всадник.