Француз на мгновение задумался, глядя, как его собеседник удаляется, гремя своими чудовищными ножнами.
Нашему молодому человеку, больше походившему на смешливого мальчугана, на вид не было и двадцати, если бы не смелый взгляд стальных глаз на бледном выразительном лице, нередко освещаемом ироничной улыбкой. Будучи невысокого роста, он выпячивал грудь, как молодой петушок, желая казаться выше. На нем были широкие матросские брюки, темно-синяя фланелевая куртка, кожаная американская фуражка, из-под которой выбивались непокорные пряди светлых волос. Глядя на него, невозможно было определить положение, занимаемое им в обществе. Впрочем, никого из присутствующих в зале это не интересовало. Он же с довольным видом поглаживал свои начинающие пробиваться усики и, поскольку было жарко, расстегнул ворот рубашки, обнажив мускулистую загорелую грудь. Наш юноша, по всей видимости, был крепким парнем. Он все еще насмешливо улыбался, вспоминая свою стычку с доном Бартоломеу ду Монти, как вдруг ему на плечо опустилась тяжелая рука.
— О чем думаешь, моряк? — спросил веселый грубый голос.
— Старина Пьер!
— Собственной персоной, моряк.
— Как, черт побери, ты здесь очутился?
— Это проще простого. Узнав, куда ты держишь курс, я сразу же подумал: «Там наверняка собрались одни лишь пузатые китайские мандарины[6] в шелковых халатах да португальские мулаты (они вечно с ними заодно). Фрике никогда не бывал в подобной компании, как бы с ним чего не приключилось». Побродив по здешним улочкам, крутым и узким, как трапы на корабле, я наконец бросил якорь в этом притоне, где грязно, словно на невольничьем судне.
— Милый мой Пьер, — проговорил Фрике растроганно, — ты все такой же. Ты всегда заботишься обо мне, твоя дружба…
— Ну о чем говорить, сынок, я у тебя в долгу, черт побери! Помнишь тот день, когда мы с тобой познакомились? Тогда, в Африке, выбор у меня был невелик: попасть на обед или к людоедам, или к крокодилам. Ты сам знаешь, мы друзья до гробовой доски и нам нечего бояться, если мы вместе. С тех пор, как бедняга Ивон утонул в океане, у меня нет никого ближе тебя.
Молодой человек улыбнулся, но мысли его были заняты чем-то другим.
— Тебе смешно, сынок. Я прекрасно знаю, какой ты ловкий и сильный, у тебя стальные мускулы, тебе сам черт не страшен.
Фрике по-прежнему улыбался.
— Подумать только, — продолжал Пьер. Он был, как все моряки, скуп на слова, но, разговорившись, уже не мог остановиться, — подумать только, эта старая жаба стоила десятерых, и он вполне мог бы ударом меча отправить к праотцам такого старого кашалота, как Пьер Легаль, родившегося в Конке[7].
Право, Легаль возводил на себя напраслину. Трудно было вообразить, что кто-то мог быть сильнее него. Ростом едва ли выше Фрике, он был шире в плечах, и пуговицы бушлата на его могучей груди то и дело отскакивали. Кривые, как у кавалериста, ноги и огромные кулачищи, при виде которых каждому становилось ясно, что с таким человеком лучше не враждовать. Но какое доброе и честное лицо! Лицо настоящего морского волка, загорелое, обветренное, с типичной шкиперской бородкой, со светлыми, по-детски доверчивыми глазами, смотревшими из-под выгоревших кустистых бровей. Ходил он вразвалку, как ходят на суше все моряки. В первый раз Пьер вышел в море еще мальчишкой, а теперь ему уже перевалило за сорок.
— Но ты еще не произнес ни слова, сынок, — сказал Легаль своему молодому другу.
Фрике коротко рассказал ему о случившемся и под конец добавил:
— Знаешь, моряк, хоть мы и побывали с тобой во многих переделках, избороздили чуть ли не все моря и океаны, повидали немало стран, но такого необычного зрелища, как здесь, еще не встречали. Тот недоносок, с которым я только что разговаривал, наверняка отпрыск какого-нибудь знатного и могущественного рода. Среди предков этого темнокожего ублюдка с ногами таксы, этой жалкой претенциозной куклы, этой помеси португальца, китайца, малайца, индуса, да и негра в придачу, возможно, есть такие герои, как Альбукерк[8], Бартоломеу Диаш[9] и Васко да Гама[10]. Таких здесь немало, они, словно ядовитые растения, расцветают пышным цветом в порочной атмосфере этого края, для них нет ничего святого, они даже занимаются торговлей людьми! Суеверия, предательство, трусость, сомнительные сделки — вот что определяет моральный облик большинства подобных Бартоломеу ду Монти в Макао.
Моряк, открыв рот и от восхищения, казалось, потеряв дар речи, слушал своего молодого друга.
6
Мандарин — европейское название крупных чиновников в старом феодальном Китае.
8
Д’Альбукерк Альфонсо (1453–1515) — португальский мореплаватель, вице-король португальских владений в Индии в 1509–1515 годах.
9
Диаш Бартоломеу (1450–1500) — испанский мореплаватель, первым из европейцев достигший мыса Доброй Надежды (1486–1487) и обогнувший Африку с юга.
10
Гама Васко да (1469–1524) — португальский мореплаватель. В 1497–1498 годах совершил плавание из Лиссабона в Индию вокруг Африки, впервые проложил морской путь из Европы в Южную Азию.