— Позвольте задать один вопрос, капитан, — проговорил Фрике.
— Слушаю вас.
— Как случилось, что вы не пристали к берегу и не забрали письма?
При этом неожиданном вопросе широкая улыбка появилась на кирпично-красном лице шкипера.
— Не стану ничего скрывать, — ответил он. — Все очень просто. За славой я не гонюсь, я простой шкипер, но, будучи хозяином этой шхуны, хочу решать сам, куда плыть, какой брать груз, куда его доставить. А голландские таможенники любят совать свой нос туда, куда не следует, бесцеремонно проверяют фрахты[165] кораблей и обкладывают их грабительской пошлиной. Взяв письма на «почте», я должен был бы передать их консульским служащим, а они уж непременно стали бы допытываться, откуда судно плывет, что везет и тому подобное. И моя любезность мне же влетела бы в копеечку. Проще тихо-мирно разгрузить свой товар в условленном месте, известном только мне и моим партнерам, забрать там новую партию груза, не проходя таможенного досмотра. Вот так и плаваем без вмешательства господ чиновников. Теперь понимаете, в чем дело?
— Понятно, — ответили со смехом оба француза.
Капитан, улыбнувшись, не стал их больше задерживать.
— Наш капитан конечно же хороший плут, — шепнул Легаль парижанину, — но на этот раз нам все-таки больше повезло, чем когда мы отплывали из Макао. Американец был подлым пиратом, а наш голландец просто-напросто контрабандист. Да, кстати, что это за история с письмом? Я помню, в ту минуту, когда появилась шхуна, у тебя в руках был мешок с письмами…
— Готов поспорить, ты ни за что не отгадаешь, кому было адресовано одно из тех двух писем, которые находились в мешке.
— Тут, видимо, что-то кроется. Лучше я сразу признаюсь, что не смогу отгадать.
— Так вот, дорогой мой, на одном из конвертов было написано: «Сеньору Бартоломеу ду Монти, в Макао!»
Пьер вздрогнул, словно пуля угодила ему прямо в грудь.
— Пряничному клоуну с рапирой… Сообщнику пирата!
— Да, именно ему.
— Ну, знаешь! Кто же, черт возьми, опустил это письмо в бочку? Должно быть, американец сумел спастись в своей посудине и добрался до Буби-Айленда… Нет, невозможно. У меня в голове все перемешалось.
— Как бы то ни было, случай порой преподносит нам странные вещи.
— Тысяча чертей! Письмо, дорогой мой, следовало выкрасть.
— Нет, этого я бы сделать не мог.
— А почему нет? Письмо бандита, адресованное мерзавцу.
— То, что получатель — мерзавец, я согласен, но из чего следует, что отправил его негодяй?
— Уверяю тебя, это наш американец. Он добрался сюда в своей лодке. У меня нет и тени сомнения.
— Пусть так. И все-таки я бы не смог нарушить тайну переписки.
— Вот еще! Деликатничать с такими подлецами — все равно что метать бисер перед свиньями.
Шхуна «Палембанг», капитан которой минхер Фабрициус ван Прет являлся одновременно и ее владельцем, вышла в море, чтобы доставить к столу малайцев, прихотливых в еде так же, как и китайцы, одно из самых любимых их кушаний. Все восемь матросов шхуны с утра до вечера были заняты ловлей голотурий.
Мы не стали бы говорить о голотуриях, если бы промысел этих иглокожих не занимал в здешних краях не менее важное место, чем ловля трески в Ньюфаундленде. Малайцы просто обожают трепангов[166] подобно тому, как англичане обожают свой пудинг, немцы — свинину с кислой капустой и картофелем, эскимосы — тюлений жир, а итальянцы — макароны. Трепанги — любимое национальное блюдо не только на Малайских островах, но и в Камбодже, Китае, Кохинхине[167], Анголе и многих других странах. А потому этим промыслом с немалой для себя выгодой занимаются не только местные жители, но и множество английских, американских и голландских кораблей.
Голотурии относятся к морским беспозвоночным животным типа иглокожих, об этом можно прочесть в любом учебнике зоологии… Ну а мы попытаемся говорить не столь научным языком и дать объяснение более практическое. Вообразите себе кожаную трубку средней толщины, длиной от пятнадцати до двадцати пяти сантиметров, наполненную водой, с довольно примитивным кишечником; на ее верхнем конце, напоминающем воронку, находится круглое ротовое отверстие с венчиком щупальцев, действующих наподобие присосок и служащих как для ловли добычи, так и для передвижения животного.
Голотурии водятся на утесах и в прибрежных песках, они весьма неприхотливы в еде и заглатывают все, что попадается им на пути — микроскопических животных, частички морских растений, рыбные икринки и даже песок. По довольно странной физиологической особенности пищеварительный аппарат голотурий отличается редкой чувствительностью и не приспособлен к столь разнообразной еде; бедняги нередко страдают несварением желудка, и, когда им трудно очистить кишечник от непереваренной пищи, они безболезненно избавляются не только от неусвоенных остатков, но и от собственных внутренностей, которые недостаточно хорошо работают, подобно тому, как мы выбрасываем отслужившие свой срок перчатки или обувь.
167
Кохинхина — название Южного Вьетнама в европейской литературе в период французской колонизации.