Близкое соседство пиратов помешало дальнейшим церемониям. Атака возобновилась. Под ударами весел вокруг кипела вода. Надо было действовать. Англичанин с необыкновенным тактом отвел Андре в сторону и предложил ему общее командование, аргументируя предложение тем, что его ломаный французский может внести сумятицу в самый разгар боя.
— Мы постараемся оправдать честь, оказанную вами. — Молодой человек улыбнулся. — Пока жив хоть один из нас, английский флаг будет развеваться на мачте… Пьер, в вашем распоряжении артиллерия. Надеюсь, нет нужды напоминать, что целиться следует ниже.
Пьер по-военному отдал честь и, ни слова не говоря, занял свое место.
— Они, очевидно, пойдут на абордаж, — рассуждал Фрике.
— Вполне возможно.
— Можно ли мне взять на себя оборону палубы?
— Что ты хочешь предпринять?
— Не мешало бы развесить по бортам капканы; когда мерзавцы полезут наверх, их ноги превратятся в кровавое месиво.
— Делай, если считаешь нужным. Только поскорее.
— Есть. Мажесте, за мной на камбуз! Рысью!
Не прошло и двух минут, как парижанин, а за ним и его помощники снова появились на палубе с несколькими ящиками бутылок.
— Клико номер один… Туринский вермут… Паль аль Басси Компания… Сухое бордо… Какая жалость! Этим чудесным напиткам отведена незавидная участь. Эй, ребята, разбейте-ка все бутылки. Их содержимым, как ни печально, придется вымыть палубу.
Послышался оглушительный звон битого стекла. Знаменитые вина, перемешавшись, полились рекой.
— Сходим-ка еще раз. Этого мало. Хочешь жить — умей вертеться.
После второго похода на камбуз бутылок оказалось еще больше, чем в первый раз. В конце концов вся палуба на три четверти покрылась битым стеклом.
— Капканы готовы! — радостно проговорил Фрике. — Вот что значит отличный винный погреб! Там осталось еще чем промочить горло, когда бой закончится.
— Ох уж эти французы, — восхищенно прошептал сэр Паркер. — Им не откажешь в смекалке.
— Что скажете, Пьер? — обратился к главному артиллеристу Андре.
Расстояние, отделявшее яхту от пиратов, не превышало одного кабельтова.
— Огонь! — громко крикнул Пьер.
Огненный ураган обрушился на пироги, разбил их кольцо и поднял высокую волну: на ее гребне показались обломки лодок и человеческие трупы. Артиллерию поддержала стрельба из карабинов. Атакующие явно не ожидали подобного приема. Но, невзирая на чувствительные потери, разбойники продолжали наступать. Правда, теперь они выбрались из своих пирог и плыли под их прикрытием, не нарушая при этом симметрии. От яхты нападавших отделяло теперь ничтожное расстояние.
Сохраняя спокойствие, Андре обратился к сэру Паркеру:
— Не кажется ли вам, месье, что судно движется?
— Действительно, вы совершенно правы. Это прилив. Еще немного, и мы снимемся с мели. Как жаль, что на борту нет горючего!
— Без машины нам не справиться. Проклятый штиль не оставляет никакой надежды. Скажите, ваши матросы хорошо знают свое дело?
— Это лучшие матросы!
— Необходимо сориентировать паруса. Правда, они убраны, но это дело нескольких минут. Мы продержимся. А потом вдруг да подует ветерок. Пока же надо приложить все силы, чтобы отбить атаку и не допустить абордажа.
— Хорошо.
Тактика малайских разбойников очень проста; если на море штиль, если борта корабля невысоки, а экипаж невелик, можно считать, что победа обеспечена. Пираты плотным кольцом окружают судно, и даже когда стрельба обороняющихся нарушает строй, он мгновенно восстанавливается за счет значительного числа нападающих, — в каждой пироге по три-четыре бравых, до зубов вооруженных молодца, — сколько ни отбивайся, все напрасно. В таком поединке и артиллерия бессильна. Бандиты скоро добираются до судна и набрасываются словно голодные хищники на добычу. Силы обычно неравны — пятьдесят против одного. Что тут поделаешь? Почти всегда встреча с пиратами заканчивается одинаково.
Как ни старались французы держать оборону, пока англичане разворачивали паруса, им все же не удавалось вести непрерывный огонь, чем атакующие вскоре и воспользовались. Их авангард окружил яхту. Взяв в зубы кинжалы, они карабкались наверх, подбадривая идущих следом воинственными криками.
Сэр Паркер схватил кусок троса, растрепанный с одного конца, поджег его и положил на кабестан[185] — струйка беловатого дыма поднялась строго вертикально. Англичанин покачал головой: