Затем они обменялись несколькими словами на неизвестном языке, к неудовольствию Фрике, которому очень хотелось потолковать с ними.
Но вдруг, к его великой радости, Виктор, спрятавшийся в кусты при виде отвратительного обжорства, превозмог свой страх, приблизился к дикарям и ответил им.
— Скажи, пожалуйста, разве ты говоришь по-папуасски? — спросил удивленный парижанин.
— Нет, Флике. Дикали говолят по-малайски! А я понимаю этот язык.
— По-малайски? Они говорят по-малайски? Но это значит, что невдалеке есть какое-нибудь хоть немного цивилизованное место. О, это может резко изменить наши планы.
Радость эта была, увы, непродолжительна. Вот что передал ему Виктор, переводчик очень усердный, собственная речь которого, однако, требовала по временам разъяснений.
Эти два дикаря были из племени каронов.[17] Покинули они родину давно, очень давно. Когда они отправлялись в путь, их было много, но войско было уничтожено могущественным неприятелем, жестоко преследовавшим их. Все их товарищи были съедены; они остались вдвоем, блуждая с места на место, как проклятые.
О присутствии негритосов в Новой Гвинее только догадывались. Догадки эти подтвердились в 1876 году благодаря одному из самых знаменитых французских исследователей Ахиллу Раффрею.
— А мне кажется, — ответил Фрике, выслушав переводчика, пересказавшего ему слова туземцев, — что одного беглого взгляда на их физиономии вполне достаточно, чтобы выдать им без предварительного экзамена диплом антропофагов. Спроси-ка у них, едят ли они человеческое мясо.
Этот вопрос заставил дикарей громко расхохотаться. Их отвратительные зверские физиономии загорелись желанием отведать лакомого блюда, и они поспешили ответить утвердительно, как будто каннибализм был самой естественной вещью на свете.
— А много ли съели они людей?
Один из них скромно вытянул обе руки, показывая, что он участвовал в десяти таких обедах. Другой показал сначала обе ноги, потом и руки.
— Согласно арифметике, выйдет двадцать. Это славно. Странный способ оценивать социальные отношения и народонаселение страны.
Виктор после длинного разговора, сопровождаемого выразительной пантомимой, продолжил перевод занимательной беседы, из которого Фрике уразумел, что кароны решительно не позволяют себе бросаться на первого встречного. Они пожирают лишь трупы врагов, убитых на поле сражения.
— Тонкое различие, нечего сказать. А все же, кто знает: может быть, самым существенным мотивом этого чудовищного зверства служит постоянный голод.
— А саго? — внушительно перебил Пьер де Галь. — Им лень нагнуться и взять… Им лень приняться за эту работу, хотя за десять дней можно сделать запас на весь год.
— Я не думаю оправдывать, но…
Пронзительный свист прервал речь парижанина, и длинная стрела вонзилась в ствол пальмы как раз над головой карона.
Бедный дикарь задрожал от страха и упал на землю.
Пьер и Фрике схватились за ружья и встали в оборонительную позицию.
— Ну, — пробурчал парижанин. — Все было спокойно в течение нескольких часов. А теперь снова готовится резня.
Дикий вопль раздался в огромном лесу. Ветки гигантских деревьев гнулись во все стороны.
ГЛАВА IX
Нашествие папуасов. — Пьер де Галь и Фрике приняты за антропофагов. — Вождь дикарей Узинак. — Ресурсы парижанина. — Инструментальный концерт. — Страсть папуасов к музыке. — Уроженцы Новой Гвинеи не нуждаются в продолжительном сне. — Шедевр морского строительного искусства туземцев. — Невольничество в Папуазии. — Горцы и береговые жители. — Различие в темпераменте и привычках. — Деревенька, выросшая на озере. — Вход в дом, висящий в воздухе. — Дома с решетчатым полом. — Опасность поскользнуться. — Хождение по узкому коридору требует большого искусства.
Дюжина папуасов, вооруженных луками и стрелами, выскочила из леса и мгновенно окружила двух каронов, физиономии которых выражали смертельный ужас. Европейцы, верные своей привычке никогда не нападать первыми, как люди мирные и уверенные в своей силе и храбрости, не двигались с места. Дикари, рассчитывавшие, что будут иметь дело с одними каронами, при виде белых на миг смутились. Казалось, их поразило присутствие европейцев в таком месте и в таком обществе.
17
Кароны живут в северо-восточной части Новой Гвинеи, около Амбербаки, деревеньки, расположенной в семидесяти пяти лье от Дорей. Они не принадлежат к племени папуасов — это негритосы, которые приближаются к первобытным дикарям Филиппинских островов.