Адская жара начинала действовать и на Фрике, на холмах она была невыносимой. Но он все равно поднимался, превозмогая усталость и делая частые остановки ради ребенка.
Вскоре, однако, мальчик совершенно выбился из сил и едва тащился.
— Давай руку, я тебя поведу. Умираешь от жажды? Отпей немного. Довольно. Через некоторое время получишь еще, а я обойдусь.
Сделали более продолжительный привал. Когда встали, мальчик не мог двигаться.
Молодой человек вытер ему лоб, помахал, словно веером, лоскутком коры, содранным с дерева, дал выпить еще несколько глотков воды с кофе. Дав ему в руки самодельный веер, парижанин сильной рукой поднял его и посадил себе на спину.
— Эй! Поехали! — крикнул он со смехом. — Нужда-то что значит! Сам еле двигался, а вот взял теперь груз — и ничего, иду. Здесь оставаться нельзя, здесь место нехорошее.
И он шел, шел, опасаясь, что, если остановится, будет не в состоянии продолжить путь.
— Ух, больше не могу! — сказал он наконец и вовремя успел спустить мальчика на землю, а то упал бы вместе с ним.
Но не упал, прислонился сначала к дереву, потом сел под ним, будучи не в силах не только двигаться, но даже о чем бы то ни было думать.
И на беду все питье вышло, не осталось ни капли, нечем было промочить горло, смочить пересохший язык.
— Кажется, комедия окончена, — пробормотал бедный юноша.
Глаза его блуждали, горло сдавил спазм. Лиловые губы запеклись.
Вдруг он радостно вскрикнул. Нескольких минут отдыха оказалось достаточно, застилавший глаза туман рассеялся. Он видел яснее и понял, что находится на площадке, а не на склоне. На вершине холма!
Возможно, по другую сторону есть вода. Фрике встал и храбро двинулся вперед. Отдохнувший мальчик мог теперь идти сам. По спуску они шли легко и довольно быстро.
Вскоре очутились на неширокой поляне, ярко озаренной солнцем.
Парижанин невольно рассмеялся, забыв свои мучения.
— В добрый час! Ловко! Шли целый день, думая, что на запад, а пришли как раз на восток. Стало быть, шлюпка позади нас. Если месье Андре меня ищет, ему придется непросто. Вставай, мальчуган! Если не можешь больше идти, побежим.
Друзья нашли несколько кислых ягод, обманули ими жажду и стали спускаться — поневоле бегом — по крутому спуску сквозь густую траву, хворост и всякую мелкую растительность.
Теки неожиданно закончились к великой радости Фрике, которому они порядком надоели. Появились другие представители лесного Царства.
Пришлось пустить в ход тесак, прочищая дорогу. Молодой человек был полон энергии, не думая больше о голоде и жажде — у него появилась надежда.
Вдруг раздался свист. Особенный. Фрике остановился.
— Змея! — воскликнул он. — Я-то удивлялся, что их не видно Бррр!.. Мурашки по спине побежали. Надо идти осторожнее.
Через пару шагов вновь услышал свист и остановился, смертельно побледнев. В двух шагах от него поднималась змея, готовая броситься на врага.
По широкой шее с темно-желтой чешуей он узнал ужасную «найю», или очковую змею, называемую так за два кружка на голове, напоминающие очки.
Эта змея, толщиной в руку и длиной не более двух метров, чрезвычайно опасна своим ядом и славится злобным нравом. По-португальски она называется коброй-капеллой. Ее укус смертелен. Молодой человек понял, что погиб, если допустит малейшую оплошность. Стрелять некогда. Надо защищаться иначе.
— Кобра!.. Очковка!.. — пробормотал он.
И в то же мгновение змеиная голова, точно подброшенная пружиной, кинулась к нему на грудь, грозя впустить в нее ядовитые зубы-крючки. Фрике взмахнул тесаком — и голова рассталась с туловищем, но все-таки, по инерции, долетела до его груди.
— Это не в счет, — сказал парижанин. — Она уже мертвая.
Снова вперед. Вдруг до его слуха долетел шум…
— Вода!.. — закричал он. — Ручей!..
И бросился вперед как сумасшедший.
Вскоре он был у ключа. Вода чистая, свежая, холодная. Но пить ее, не остыв, безумие. Надо подождать.
— Яса! — позвал Фрике. — Скорее сюда!
Мальчик прибежал со всех ног и кинулся к водоему.
Старший товарищ без церемоний ухватил его за штанишки и сказал:
— Стойте, господин мальчик! Вы все утро сосали, как из рожка, воду с кофе, я вам ничего не говорил, а теперь погодите. Я не хочу вашей смерти. Погодите, вместе попьем.