Павлуха затараторила как из пулемета.
- Макарыч, тварь ненаглядная! Я то уповала, что тебя уже посадили на кол. Кругом только и разговоры, что ваша Радиорубка в немилости у властей.
На прошлой неделе подцепила я в гостинице "Нацияванале" прикинутого "оборотня" из МУРа, обо всем с ним сгутарились и только запрыгнули в койку, как вдруг черт дернул меня спросить, а слушает ли он передачи Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "Свобода"?
И на кой прилипла к нему с этим, никак не пойму! Видать, вспомнила о тебе. Так представляешь, он вскочил, обернулся полотенцем и удрал, а сотню баксов швырнул в унитаз. Я поначалу ее не заприметила и немного подпортила, когда прихватил понос на нервной почве. - Павлуха покраснела, что было ей совершенно несвойственно.
Макарыч добил "Балтику" и стал утешать девушку.
- Ты, Павлуха, еще легко отделалась. А ведь муровский прикид мог не только расторгнуть сделку и не заплатить, а еще и прикончить тебя как провокатора.
Как-то раз я был вызван к партийному начальству по поводу предстоящих субботних похорон Гениального Секретута ЦК КПСС. - Макарыч сплюнул в пустую кружку. - Мне, комсомольскому вожаку с партийным билетом, надлежало организовать на это дело молодежь нашего "Дуриздата" и влиться с ней во главе колонны в ликующие траурные ряды трудящихся страны, а по завершении торжественных мероприятий, в понедельник, явиться к 17-00 на заседание парткома и отчитаться об успехах.
Так я возьми да и брякни партийному начальству: "Организовать-то я все организую, вот только принять личное участие в проводах товарища Гениального Секретута никак не смогу, потому что в субботу мой друг-еврей справляет юбилей обрезания, и я приглашен.
В принципе, конечно, не мешало бы для разминки попрощаться с великим лидером нашей советской державы и после этого рвануть к другу-еврею, но Вы, как старый отъявленный коммунист, не можете не знать, что в субботу евреям работать нельзя, а похороны - это тяжкий труд, и поэтому я должен проявить с великим библейским народом интернациоанальную братскую солидарность.
А вообще, я попер бы на похороны нашего Гениального Секретута с БОЛЬШИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ.
Что касается моего присутствия на заседании парткома, в понедельник, то оно тоже невозможно, так как, к БОЛЬШОМУ СОЖАЛЕНИЮ, ровно в 17-00 я должен быть в райкоме КПСС. Наш многодетный инструктор-многоженец поручил мне прочитать лекцию о вопиющем нарушении права на жизнь в южно-африканском Королевстве Свазиленд, Правительство которого разрешило производство абортов. Хотя лично я считаю, что аборты - это право каждого не родившегося человека воздержаться от выхода в этот странный мир, тем более, что рано или поздно придется помахать ему ручкой. Вот и спрашивается, зачем тогда...." - Макарыч осекся, подцепил Павлухину ладошку, поколдовал над тыльной стороной и авторитетно удостоверил, что ее визит в царство словоизвергающих завершится в Казенном Доме, причем очень скоро. Павлуха радостно фыркнула и стукнула лбом о стол. - Партийное начальство, - вернулся бывший общественник к безумным социалистическим временам, - затрясло котелком и как заорет:
"С чем бы Вы пошли на похороны Гениального Секретута ЦК? С удовольствием?!! Да еще с большим?!! Провожать в последний путь патрона шестой части Земли с удовольствием!!!???
Так он еще и не может! Собирается в этот скорбный для всех честных рабочих советских людей день обрезать какого-то еврея!! Ублюдок! И Вы еще спрашиваете, кто? И Вы, и Ваш недорезанный еврей!
Вы измываетесь над нашими святынями! На похороны многолетнего вожатого партии и государства он прискакал бы с УДОВОЛЬСТВИЕМ, а в райком КПСС плетется с СОЖАЛЕНИЕМ!! Да он к тому еще и за аборты! Наша социалистическая действительность ему, видите ли, не по нраву!
Через какое место Вы пролезли в члены партии? Через действительную военную? Да Вы, наверное, всю армию разложили на шестиконечные звезды! А как просочились в комсомольские вожаки? Я Вас рекомендовал? Да я, наверное, был как всегда, не в себе, а Вы этим воспользовались! Наверное, меня в тот момент прихватил легкий приступ белой горячки, хотя я и не пью от рождения ничего, кроме кровушки таких антипартийцев и семенитов, как Вы!
Заявляю Вам, что Вы - провокатор и синусоиудаист! Агент израильтянского гетто и "Моссгазада"! Да я Вас упеку на рудники за антисоветчину!
Как Вы меня обозвали? Отъявленным коммунистом?!! Да я Вас за оскорбление представителя государственной власти... !!
Ах, причем здесь государственная власть?! Так, я по-Вашему, не власть?!! Партия - это уже не власть??!!
Тогда кто я такой?!
Кто???!!
Му...???!!!!!!???!!!
- По счастью, - омерзительно скривился журналист, - на этом обличительный монолог закончился. Оратора разбил инсульт, с полным поражением коммунистической речи и партийно-двигательных функций.
Я навестил партийное начальство в больнице, угостил плиточкой "Аленушки", и в ночь оно заблеяло козленочком, а наутро сдулось.
Так что, - заключил Макарыч, - ЯЗЫК еще никогда не доводил человека до ДОБРА. В тот раз мне просто повезло.
- А у меня еще был случай, - решила не отставать Павлуха, - собралась я как-то замуж. Гаденыш уродился немцем, да еще женатым на франкфуртской шлюхе и с тремя детьми от рецидивистки из Гамбурга. Фамилия такая смешная - Трипперзонэмутэр. В момент плавного перехода из чудовищного сентябрьского запоя в нерегулируемую октябрьскую пьянку я согласилась расписаться сразу после непредсказуемых Новогодних загулов, до наступления крещенских морозов и возобновления тяжелых боев на Центральном Змиевском Фронте.
Дело было почти на мази, как вдруг в кабаке "Геи и Славяне", что у Яузской Набережной, после восьмой бутылки шампанского на меня что-то накатило, и я поставила жениху условие: или он затянет на весь кабак "Deutschen Soldaten...", или пусть убирается к немецким чертям, женам и детям.
Ну он, куда деваться, замурлыкал. Причем абсолютно трезвый. Ничего не пил, собака страшная, - оскалилась Павлуха, - утверждал, что алкоголь замедляет процесс расщепления пищевода.
А в "Геях..." как раз гуляли наши парни-афганцы.
Словом, вытащили нас из кабака и сбросили моего Триппера в ласковую ноябрьскую Яузу. Хотели вслед за ним отправить и меня, но пожалели, так как я прикинулась беременной на двенадцатом месяце.
- А Зонэмутэр-то выплыл? - поинтересовался Макарыч.
- А хер его знает, - взгрустнула Павлуха от нахлынувших воспоминаний об ускользнувшем бракосочетании с рассудительным и трезвым немецким Триппером. - Афганцы поволокли меня в кусты снимать стресс, - кручина на ее лице уступила место похоти. - А наутро в газете "Советская Россия" вышла передовица "Нациоанальная нетерпимость и половая невоздержанность". Автор, известный русофоб и борец за чистоту анальных отверстий, живописал, как голубое лицо арийской наружности домогалось на панели до русской девушки-гермафродита, имея в виду, по-видимому, меня. Получив отпор, оно проникло в ресторан "Геи и Славяне" и, размахивая красным флагом со следами свастики в виде серпа и молота и горланя нацистскую "Марсельезу", устроило пьяный дебош. Будучи выкинутым из заведения, нетерпимое и невоздержанное нетрадициоанальное сексменьшинство выползло к набережной, взобралось на парапет и осквернило исконно русскую Яузу.
Спасаясь от патрульной машины, оно вознамерилось перепрыгнуть на противоположную сторону, но чуток не рассчитало сил и недотянуло метров двадцать. Извлеченное рыболовной сетью оно выкрикнуло "Слава Труду!" и было немедленно возвращено русалкам.
Может речь шла о моем Триппермутэре? - с надеждой заурчали Павлухины кишки.
- Да нет, - поправил Макарыч не состоявшуюся веселую вдову. - Эту историю я знаю. Нептун числился не немцем, а эстонцем, известным столичным правоохренительным органам как Пыылка Жуутка Кипятарну. К тому же он проходил в картотеке не "голубым", а "особо тормознутым". И кутил Пыылка не в "славянских геях", а в "Базаре по-славянски", но при этом никакого скандала не устраивал. А выкинул его Дранка Безразборович Колотыгин из местной ресторанной шпаны.