Весь лес был сплошь в силках, в них я и угодила. Так этот подлец Неурожаев еще и отобрал у меня две трехлитровки с горилкой. Дескать, в целях выбивания из лося признательных показаний необходимо для начала его подпоить.
И ушел, гад, бросил муравьям на съедение. Но я, Бог миловал, капкан-таки перегрызла, ты же знаешь, Макарыч, мою голливудскую улыбку, - Павлуха разинула пасть и лязгнула клыками у носа журналиста, - и доковыляла кое-как до поляны.
А там, е-мое! Алкабрудэры мои в кучку возле лавочки сбились и посапывают друг на дружке. Причем косолапый накрыл всех сверху, да так, что от мужиков осталось одно мокрое место. Что ж тут поделаешь, видать судьба деревенская...
Павлуха перевела дух, выдернула волос из левой ноздри и принялась за непочатого "дагестанца". Макарыч посмотрел на отсутствующие часы. Так как он не выносил занудных сцен разлуки, то отпросился у Павлухи на пять минут якобы для обсуждения с барменшей деталей предстоящего десерта.
Расплатившись с Изабель и выдав ей дежурный комплимент в виде обещания расквасить-таки по возвращении из командировки ее паскудную желтую харю, корреспондент Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "Свобода" выскочил на улицу и юркнул в ясеневскую подземку.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В метро Макарыча стали обуревать сомнения, а надо ли вообще ему тащиться в эту чертову командировку? Перед ним замаячил дух мудрого старого приятеля, профессора Разгуляя Забиваковича Пофигистова, с которым они корешанили во Всесоюзном Институте Повышения Квалификации Журналистских Кадров СССР.
Однажды профессора тоже послали далеко-далеко, а именно в гоурод Прагу для чтения лекций вольным журналистам-эмигрантам в целях повышения их безнадежно утраченной квалификации.
Пофигистову выдали приличные командировочные и десять комплектов дорогого женского белья, так как в г. Прага учились и трудились три дочери и семь любовниц Декана иностранного факультета, и на профессора возлагалась торжественная миссия вручить им всем презенты. Интимные гостинцы были полностью идентичны по фасону, размеру, цвету и запаху, несмотря на то, что шесть из десяти адресатов обслуживались в элитном привокзальном ателье-борделе "Жирная Прихоть и Потная Похоть". Тем не менее, справедливый отец и любовник решил не выказывать различия между девочками, чтобы драгоценные его Деканскому сердцу существа не перегрызли друг дружке глотки.
Хитрый лис Разгуляй Пофигистов объегорил всех и разом. Он решил командироваться не в чешский г.(оурод) Прага, а в московскую г.(остиницу ) "Прага".
С этой целью Забивакович подпоил машинистку Констанцию Спиваковну Закавыкину, и она, оформляя командировочное удостоверение, взяла г. Прага в кавычки.
В течение трех дней и ночей профессор Пофигистов резвился с лучшими гостиничными девочками в лучшем гостиничном "люксе", потчевал их и себя роскошными явствами и вином, а презенты презентовал сутенеру.
На общем собрании факультета Декан настаивал на увольнении транжиры, пьяницы и развратника Разгуляя Пофигистова, по вине которого он лишился расположения дочерей и любовниц, а институт окончательно обнищал.
Но эта затея с треском провалилась, так как всему честному народу были продемонстрированы кавычки в командировочном документе.
Обвинение в нецелевых связях с девочками также не нашло подтверждения. Арендованные профессором у сутенера на пару часов за пару бюстгальтеров из волчьей кожи производства Тамбовского Охотничьего Хозяйства (из личных запасов жены Пофигистова) барышни явились на собрание и единогласно подтвердили, что действительно являются вольными журналистками при гостинице "Прага" и ударно повышали в ней с профессором Разгуляем Забиваковичем Пофигистовым свою квалификацию.
(Много лет спустя "подвиг" Пофигистова с точностью до наоборот повторил в ходе предвыдурной Чародейской кампании - 2004 бывший Шкипер Государевой Думки Ванька-Встанька Подосинович Палтусов-Путассу. Вместо пресс-конференции в московской г.(остинице) "Украина" он провел бурную ночь в суверенном г.(осударстве) Украина.)
Макарыч отогнал крамольные мысли... .
* * *
При переходе на кольцевую линию метрополитена с корреспондентом Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "Свобода" Петром Макарычем случилось очередное удивительное приключение. К нему подскочила косоглазая старушка и признала в нем своего сына. Попытки убедить бабульку в ошибочности данного утверждения успеха не возымели. Не помогла и десятка, которую журналист свернул трубочкой и засунул ей в левую ноздрю. "Матушка" стоически выдержала натиск еще двух десяток, а затем полтинника и сотни. Привлеченная шумом транспортная милиция повязала обоих и потащила в "обезьянник". Увещевания Макарыча, что, дескать, у него на носу командировка, а старушку он и взаправду видит впервые, только раззадорили "сторожевых". Оформив в протоколе свежее пополнение, правоохренители вытряхнули из сумки журналиста минидиск, а из паспорта изъяли билет на поезд.
Сержант протянул проездную бумаженцию ко рту безрукого бродяги и тот с сатанинским хохотом, заливаясь горючими слезами, сжевал ее и проглотил.
- Эта наша гордость! - воскликнул сержант, достал из заднего кармана брюк обувную щетку в черном гуталине и запустил ее в бродяжьи водоросли. - Сожрет все, что дают! А ну, Жардэл, схававай-ка и вот эту игрушку. - Он протянул к зимогорной пасти репортерское спецсредство. Макарыч с ужасом наблюдал, как его железный друг дрогнул под Жардэловскими клыками и с диким скрежетом растворился в чумазом бородатом "ковше".
Новоявленная Макарычева "матушка" упала в обморок. Сержант вооружился "электрошоком" и привел ее в чувство.
Подле бродяги расположилось "лицо кавказской национальности" и невозмутимо изучало еженедельник "Русского Марша", единственно легальную в отделении литературу.
- Вот они, истоки и природа российской ксенофобии! - Сообезьянник, тыча волосатым пальцем в передовицу, обратился к Макарычу в тот момент, когда он пытался нащупать в пищеводе бродяги останки орудия репортерского труда. - За минувшие выходные скинхеды:
а) субботним утром зарезали в кинотеатре "Баку" парочку азербайджанских рубоповцев;
б) в ланч пристрелили в ресторане "Арагви" квартет грузинских таможенников;
в) в тихий час повесили в сквере у Армянского переулка восьмерых армянских налоговиков;
г) ближе к полуночи изнасиловали в казино "Узбекистон" шестнадцать крупье-узбечек, из которых четверо - трансвеститы-гаишники, а остальные - "оборотни" из муниципалов;
д) в ночь заразили коровьим бешенством дагестанский ансамбль Главного Управления Пожарной Охраны Министерства Внутренностей республики "Гори, гори, мой Магомедали!" на тридцать две персоны;
е) с первыми воскресными петухами выкинули с десятого этажа гостиницы "Ашхабад" семейную пару туркменских раздельщиков, завербовавшую в 1937 году дедушку Отца туркменского народа, ВеликогоТуркменбашки, и справлявшую в Москве шестьдесят четвертую годовщину со дня золотой свадьбы. - И пока еще живой Гемор Печкинович Мелик-Победоносец ощупал выразительным взглядом "матку" Макарыча.
Оказалось, что у нее и впрямь есть туркменские корни, поскольку первое боевое крещение, выразившееся в двух годах лишения свободы, Эвилина Сальдовна Восьмидыркина получила сорок семь лет назад в колонии под гоуродом Чарджоу.
- Вертухаем у нас была Жанка Засранка, - погрузилась в сладостные воспоминания тертая Эвилина. - Она страдала геморроем и без конца смазывала выходное отверстие в заднице свиным жиром. Никого, стерва, не стеснялась.
Только сядем хавать, так она спустит при всех штаны, достанет пузырек с жиром, намажет указательный палец и пошло-поехало! Засунет в жопу, кряхтит и смазывает. Вытащит палец, обмакнет в пузырек и опять впендюривает в задницу. Смазывает и кряхтит, кряхтит и смазывает.