Так они познакомились, а через неделю расписались. Перво-наперво оперативная Тихвинка, отдавшись сантехникам, организовала замену стояка, и унитаз в квартире брата занял законное место. Да вот поруха! Она засиживалась в уборной часами, болтала по телефону и крутила видик, делала педикюр и макияж, месила тесто и пекла пироги, варила борщ и кипятила белье, ставила горчичники и даже умудрялась парить в унитазе ноги.
И брат опять вынужденно зачастил в музей! Настоящая же трагедия, Господин Примат-Магистр, заключалась в том, что когда Пуговская Тихвинка выползала-таки из уборной, чтобы сходить на работу в постель к сантехникам, то унитаза на месте не оказывалось!
- Куда же она его уносила? Опять к сантехникам? - Примат завороженно слушал, ожидая шекспировского финала невероятной сортирной трагедии a la объединительный матч-2006 за мировую шахматную корону.
- Да никуда! - Пурген подпрыгнул и хлопнул в ладоши. "Зов Судьбы" заходил ходуном, десантая беретка паренька соскочила с уха, но Примат прервал ее свободный полет и засунул себе подмышку. - В психиатрической лечебнице брата убедили, что унитаз стоял на месте! Просто в воображении Пуго он настолько слился с окружающей атмосферой, что зрение отказывалось воспринимать его в качестве самостоятельного объекта.
Еще, кажись, - Пуговкин-мл. попытался вырвать беретку, но безуспешно, - известный чувашский окультист Зигмунд Фрейд наставлял пациентов, что ежели не отрываясь смотреть достаточно продолжительное время на какой-либо неодушевленный предмет, например, на жену, то он, рано или поздно, неизбежно сольется с окружающим фоном.
Если Вы, скажем, установили супружницу на Красной Площади возле Кремлевской Стены или у конвейера кирпичного завода, то через пару-тройку лет непрерывного наблюдения за ней она неизбежно превратится в кирпич. Повторение эксперимента в кулуарах винного отдела трансформирует объект в бутылку, скорее всего, паленой перцовки, а в колбасном цеху Микояновского мясокомбината благоверная обернется батоном телячьей или, что наиболее вероятно, чесночной майкопской колбасы.
Такова печальная история моего брата, Господин Примат-Магистр. - Пуговкин-младшой в воображении собеседника потихоньку сливался с оконной рамой, так как уже достаточно длительный период находился в ее объективе. - Ему поставили диагноз: "гипертрофированное восприятие действительности, основанное на ложном замещении объектов", и вот уже пятый год он не покидает предела казенного дома и вскрикивает каждые пять минут в обстановке полнейшей безопакостности. Окна, слава Чувашскому Аллаху, зарешечены, пол, стены и потолок обиты метровым слоем войлока, колюще-режущие предметы и острые углы отсутствуют напрочь, входная дверь наглухо забита, а так как, в соответствии с устным распоряжением Младочародея Обновленной Пугливой Чувашии, пугается он в одиночестве, то и другим вреда не причинит. - Чувашский паренек, сотрудник Службы Безопакостности Верховного Чародея России, исправный налогоплательщик Пурген Пуговкин стыдливо скосил тринадцать процентов левого глазного яблока на свою беретку, зажатую в правой подплечевой ямке высокого гостя, и выступил с дельным предложением. - Мне кажется, Господин Примат-Магистр, пришла пора поинтересоваться, как поживает в мужской уборной этого кафе наша странная дамочка, эксплуатирующая кабинку уже битый час.
Инициатива была встречена с пониманием, и мужчины направились к дверце с обозначением "М".
Примат деликатно постучал и беретка, к пущей радости паренька, вывалилась из-под мышки высокого гостя.
Роли поменялись. Теперь уже из кабинки последовал вопрос.
- Кто там?
- Это я, - честно признался Примат.
Дверца неожиданно распахнулась, и кирпичная "М" восторженно приветствовала Выдающегося Человека. Он чудом удержался на ногах. Тоскливый ландшафт лобного места приукрасился живописнейшей эм-образной шишкой с малиновым оттенком.
Перед Приматом разверглось звездное небо с Ангелом в облике Канта. Регулятор хаоса ощущений строго посмотрел на него, отжал красную кнопку под крылом, и из селезенки философа катапультировался Моральный Закон. Вскочив на железные протезы, Нравоучитель занес над головой Выдающегося Человека кувалду с надписью "Совесть" на рукоятке, но в этот момент чья-то жилистая длань ухватила Примата за ремень, зажав между длинных цепких пальцев неизменно возбужденный "категорический императив", и увлекла за собой. Дверца кабинки захлопнулась...
Придя в себя, Примат немало удивился, когда увидел перед собой ЖЕНЩИНУ. Да, голос был женским, но ведь это еще ни о чем не говорило. Вон, даже бывший Глава Админисративного Корпуса Верховного Чародея обучился мастерски его подделывать и третирует Великого Человека по ночам разнузданными телефонными звонками.
Лицо скрюченной дамочки показалось ему знакомым до защемления хвоста поджелудочной железы. Кажется, это булочница из пекарни аэропорта "Hitrou". Он частенько перед вылетом в дальние страны затаривается у сероглазой кособокой заики-красавицы ржаными коровьими лепешками, изготовленными из отборного Ноттингемского зерна. Раскатанные кружочки пользуются бешеной популярностью у лидеров дружеских стран, особенно в пухнущих от голода семьях Короля Саудовской Аравии и Эмира Кувейта.
Но каким образом она очутилась здесь, в этом московском кафе, да еще в мужском сортире? Примата подстерегала очередная неожиданность. Скособоченная "булочница" вдруг распрямилась стройной березкой и без единой запинки заговорила с ним на вполне сносном русском.
- Господин Примат-Магистр! Неизвестный субъект оставил в мужской уборной "Daily Telegraph". Вам, наверное, известно, что под этим названием скрывается английская газета. Она издается в Великобритании, а Вы являетесь ее Примат-Магистром, и поэтому должны быть в курсе того, что данный печатный орган выходит в Соединенном Королевстве, так как возглавляете Правительство страны, известной далеко за ее пределами, при этом не менее известной, чем газета "Daily Telegraph", нашедшая пристанище в Англии, в Правительстве которой Вы занимаете ведущую должность Примат-Магистра и в этой связи не можете не знать о существовании влиятельных английских newspaper, к коим, безусловно, принадлежит и "Daily Telegraph".
Бондиана Семеркина сунула временник под нос онемевшему Примату.
- Так вот, в редакционной статье, посвященной очередной годовщине Вашего Приматства, указывается, что Вы - субъект не только государственно мудрый, но еще исключительно человечески порядочный.
В молодые годы, в возрасте трех с половиной лет, Вы изъяли у внучатого дедушки из внутреннего кармашка трусов, предназначенного для хранения презервативов, очешник из крокодильей кожи, но уже через семьдесят месяцев возвратили его на прежнее место, так как в нем ничего интересного, кроме очков, обнаружено не было.
В более зрелые годы, в двадцать пять лет и пять месяцев, помогая старушке перейти оживленную автомагистраль, Вы временно позаимствовали у нее узелок с четырьмя заплесневелыми ржаными черными сухариками и тремя гнилыми сизыми бананами.
Завершив переход и установив бабульку на тротуар, Вы немедленно вернули нехитрый скарб в абсолютной сохранности, изъяв из него только бананы, так как Вашему растущему организму настоятельно требовалась глюкоза.
Скажите пожалуйста, Господин Примат-Магистр, приставив нож к глотке (от волнения Бондиана оговорилась. Она, безусловно, имела в виду "положив руку на сердце". - Авт.), не прихватили ли Вы с собой из этой уборной белый конверт, когда чистили здесь перышки после головокружительного путешествия на Чародейской "Оке"? И куда подевалась выводная труба унитаза, в которой он скрывался. Подвалив с ним к столу, завидев меня и помутившись рассудком, Вы тут же обронили конверт, а Верховный Чародей России поднял его и подбросил Вам в тарелку.
На эм-образной шишке Примата выступила испарина с очертаниями "Ж". Он, кажется, вспомнил, где видел эту девушку - перед ним вовсе не булочница из "Hitrou", а таинственная незнакомка, подсунутая ему и Чародею в качестве "простого народа". Выходит, что он, Примат-Магистр Соединенного Королевства, завладел конвертом, имеющим отношение к этой очаровательной российской раздельщице с нефтебухгалтерским уклоном, которую, в свою очередь, мечтает поиметь знаменитый золоточерный зэк-триллионер Ходкоролевский, вознамерившийся также, по ходу дела, подсидеть его друга Чародея.