— Пошли, — сказал ему Пит. — Тигр уже ушел. Пора возвращаться, приятель.
Шак какое-то время был ошарашен этими словами, но все же их понял. Они вместе спустились с дерева и отправились через дикий лес.
Это было жуткое местечко. Отовсюду постоянно неслись какие-то звуки. Джунгли изобиловали жизнью. Гигантские прекрасные бабочки парили над кустами, которые не походили ни на что, виденное раньше Питом. Тут и там носились невероятные стрекозы. Здесь бы Джонни Вейсмюллер чувствовал себя как дома, решил Пит. Он заметил, что вокруг нет никаких цветов, хотя и не понимал, почему.
Это была эра млекопитающих. Богатая углеродом эра прошла давным-давно, и все гигантские динозавры уже вымерли. И Пит решил, что попал в самый рассвет человекообразных. Но в настоящий момент он чувствовал себя в миллиардах световых лет от Таймс-сквера и шумного Бродвея.
Когда они вдвоем вышли из леса, то оказались перед склоном крутого утеса, в котором чернели разинутые пасти пещер. Возле пещер горел костер, у которого собрались косматые существа. Шак подвел к костру Пита.
— Смотри, — сказал он, — вот твой дядя Берл. Совершенно спятил.
Берл был самым крупным человеком, какого Пит когда-либо видел.
Покрытый волосами, с чудовищными мускулами, высоченный и широченный, у него, наверняка, было водоизмещение не меньше, чем у «Куин Мэри». И этот гигант сидел на корточках у зарослей папоротников неподалеку.
Потом Берл резко обернулся, пискнул и странными прыжками перебрался на другую сторону папоротников. У Пита отвисла челюсть, потому что он кое-что вспомнил.
— Чтоб меня! — прошептал он. — Это же кролик из лаборатории Дока! Могу держать пари, что в теле Берла находится сознание кролика.
Проницательное предположение Пита было абсолютно верным. Вождь племени грыз теперь папоротники и нервно подергивал носом.
— Идем, — сказал Шак.
Они подошли к костру, и все собравшиеся вокруг него уставились на Пита.
Затем один поднялся на ноги — огромный бочкообразный гигант, лишь чуть поменьше Берла. Он был покрыт рыжеватыми волосами. Пит заметил, что у него нет одного уха.
Пит нервно сглотнул и тут же заглушил этот звук притворным кашлем. Затем успокаивающе улыбнулся и шагнул вперед. Грул не выглядел слишком умным. Он остался стоять с открытым ртом, часто мигая красноватыми глазками. Пит дружелюбно помахал ему волосатой рукой.
— Приветик, — с трудом произнес он.
— Нгррр! — ответил Грул. — Я убью!
И бросился к Мэнксу, который с пронзительным криком отскочил с его пути. Рядом лежал большой, удобный валун с плоской вершиной. Пит запрыгнуло на него и сделал паузу, оглядывая собравшихся. Похожие на обезьяньи лица наблюдали за ним с явным интересом. Грул шагнул вперед, скрипя зубами.
— Ну, держитесь! — пробормотал Пит, делая руками несколько пассов. Все племя глядело на него. Грул заколебался и снова проворчал:
— Я убью...
— Минуточку! — Пит вспомнил парикмахера, занимающегося пустой болтовней просто в силу привычки, и поднял руку со сжатым кулаком. — Леди и недостающие звенья! — провозгласил он. — Прошу вашего внимания. У меня сообщение жизненной важности для людей и э-э... животных.
Пит с тревогой помолчал, но никто не казался оскорбленным. Грул озадаченно глядел на него с разинутым ртом.
— Послушайте, друзья, — голос Пита стал мягко-обворожительным.
— Я не хочу вам что-то продать. Я хочу вам помочь — всем вам. — Он провел сжатым кулаком над головой, и внезапно открыл его, показывая, что в нем ничего нет. — Видите, люди? Здесь нет вообще ничего! Это показывает, что людей легко обмануть, точно так же, как одурачили тебя, дружище Грул. Ты думал, что мне не нравишься, верно? Но мы еще подружимся, я только хочу показать, как неправ ты был.
— Ха! — сказал Грул. — Все как ты. Я им не нравлюсь. Я убью.
И он протянул к Питу неприятно длинные ручищи. Пит отшатнулся и почувствовал, как что-то суют ему в руку. Скосив глаза, он увидел, что это Шак тайком подсунул ему острый нож из кремниевого осколка. И тут же в голову Питу пришла одна мысль.
— Постой! — завизжал он. — Послушай, Грул! Ты мыслишь в неправильном направлении. Вся проблема вот в этом, — и он указал на колючую бородищу гиганта. — Дамам не нравятся бакенбарды. Они скрывают твою красоту. Там, откуда я прибыл... э-э... я хочу сказать, что есть известное стихотворение, иллюстрирующее эту мысль. «Никогда не отпускайте бакенбарды. Это делают лишь спятившие барды», — тут же сымпровизировал Пит и вложил всю свою силу убеждения в следующий аргумент: