— Вообще-то, очень даже хочу... — еще шире улыбнулся красивый троянец. — Кстати, как вам понравилась моя зажигательная жидкость? Я выпарил спирт из вина и...
— Вы, правда, хотите тут остаться? — прокричал Пит. — Но почему?
— Все очень просто. Вернувшись в эту прекрасную эпоху, я оказался в теле очень уважаемого молодого человека по имени Парис.
— Парис! Так вы тот, кто свистнул Елену?
— Все верно, мой мальчик. И могу сказать, что она не только очаровательна, но еще и любит Париса больше всего на свете. Теперь у меня... гм... появился смысл жить. Вот так! У меня нет никакого желания заканчивать войну.
— Это предательство! — брызгая слюной, с негодованием завопил Пит. — Сдавайтесь или я сотру Трою в порошок!
— Фу! Как ученый я обладаю преимуществом в войне так же, как и в мирных делах. Делай, что хочешь. Ха-ха!.. А теперь мне надо вернуться в объятия моей прекрасной Елены. Au revoir![11]
Пит закипел от этого наглого предательства.
— Так, значит, война, да? — прокричал он. — Отлично, будет тебе война. Научная война!
Он пустил лошадей галопом, возвращаясь на своей колеснице к греческому войску.
Оказавшись там, Пит вступил в полемику с Агамемноном, заявляя, что была оскорблена вся греческая нация. И снова Агамемнон попытался предложить план, который Пит тут же отверг.
— Нам нужен шелк, много шелка. Вы сможете достать его, Агги?
— Да, но, думаю, наша идея насчет...
— Забудьте о ней, дружище. Найдите мне тонну шелковой ткани и пришлите через пару часов строителей. У меня есть для них задание.
Фамильярность, с которой простой капитан отдавал приказы главнокомандующему, вовсе не беспокоила Пита. Он слишком глубоко погрузился в планы, как преподать Акеру суровый урок за нарушение обещания не вмешиваться в историю. Хотя катапульту не изобретут до четырехсотого года до рождества Христова, Пит решил не ждать столько времени. Он задумал создать ее прямо сейчас, основываясь на детальных схемах из энциклопедии, которую ему когда-то пришлось продавать, стуча в каждую дверь.
После того, как рабочие принялись за конструирование массивной, но простой катапульты, Пит взял костяную иглу и нить, и начал пришивать к огромной шелковой простыне странную сбрую. Когда оба предмета были готовы, Пит с гордостью, которой никогда и не думал, что обладает, лично продемонстрировал новое оружие.
— Крылатый бог Гермес явился ко мне во сне и велел создать парашютные войска, — собрав всю армию, чтобы показать ей последнее откровение богов, громогласно объявил он. — Вы никогда не видели ничего подобного, но бояться тут нечего. Смотрите же!
Пит взял парашют в руки, надев сбрую, затем занял место в седле катапульты. Дал отмашку рабочему, и... воздух засвистел у него в ушах. Капитан Стентор, с ощущением, будто стал вдвое ниже, с невероятной легкостью взмыл в небо.
Он оторвался от земли на двадцать метров и почти шестьдесят пролетел горизонтально. В наивысшей точке полета, Пит яростно отбросил складки парашюта. Они радостно затрепыхались, рывком затормозив его падающее тело. Пит приземлился, сильно ударившись о землю, но, в целом, остался невредимым.
Агамемнона и ахейских солдат это просто ошарашило. Некоторые испугались, приравнивая Пита к богам. Но большинство пришло в восторге от перспективы полетать на манер Стентора.
— Сделаем штук пять катапульт на колесах и пару десятков парашютов, — объяснял Пит предлагаемую им стратегию. — Затем, одной прекрасной ночью, мы подкатим катапульты поближе к Трое — так, чтобы нас не увидели в темноте, но достаточно близко для перебрасывания пехоты через стены крепости. Два-три десятка храбрых солдат будет за глаза. Они попадут в Трою по воздуху и откроют врата для остальных наших парней. Понятно?
Греческий лагерь захватила эта идея, и вызвалось несколько сотен добровольцев, готовых стать парашютистами. По очевидным причинам, Пит выбрал самых низеньких солдат, затем распорядился, чтобы рабочие принялись строить катапульты и шить парашюты со сбруями. Капитан Стентор определенно стал важной фигурой, благодаря прямой связи с богами.
Через неделю все было готово к штурму под покровом ночи. Шесть катапульт выкатились на позиции с секретностью марширующего стада слонов, а группа отчаянных парашютистов выстроилась в очередь для запуска в небо. Вскоре в воздух взлетело шесть смельчаков, затем в темноте над Троей расцвело шесть бледных цветков, когда греческий десант, раскачиваясь из стороны в сторону, начал опускаться на землю.