С большим трудом они приоткрыли крышку люка. Рядовой Ловок выходил первым. Просунувшись в люк, он устремился вверх. Но Ловоку не повезло. Он ударился головой о наружную обшивку лодки и сразу же потерял сознание.
Вторым выходил рядовой Эдмунд Хольт. Когда он отделился от лодки, то, придерживаясь данной инструкции, расправил стабилизатор (резиновую надставку, своей формой походившую на фартук), служивший для замедления подъема (дыхательный мешок выполнял также роль поплавка, придававшего подводнику достаточную положительную плавучесть).
Это было все, что требовалось от Хольта. По мере его приближения к поверхности давление воды уменьшалось, а объем воздуха в дыхательном мешке увеличивался. Избыточный воздух автоматически выходил через выпускной клапан.
Поднявшись на поверхность, Хольт закрыл клапан в мешке, чтобы сохранить часть воздуха и благодаря этому удержаться на плаву. Закрыв краник дыхательной трубки и сняв носовой зажим, он уже мог дышать обычным атмосферным воздухом.
Наверху ждали английские военные корабли и спущенные с них шлюпки, но внимание Хольта было прежде всего обращено не на них, а на безжизненное тело Ловока. Собрав последние силы, он приподнял Ловока так, чтобы голова его была над водой, и держал в таком положении, пока их обоих не втащили в шлюпку. Но Ловок был уже мертв.
Хольт сказал спасателям, что из лодки должны выйти еще четыре человека, но никто почему-то не появлялся. Объяснение этому могло быть лишь одно: опять закрылась крышка люка.
Так оно и было. Под напором воды крышка захлопнулась, да так сильно, что Уиллису пришлось снова впускать в лодку воду и ждать еще целый час. Стояли почти все время в темноте, так как надо было беречь батарею фонаря. Когда вода, наконец, поднялась им до шеи и Уиллис приказал снова попробовать открыть люк, все знали, что это их последняя попытка. Сделав отчаянное усилие, они открыли крышку, выскочили из лодки и всплыли па поверхность.
Остались живы все четверо, в том числе и А. Хай, которого инструктировал рядовой Нейгл. Спасла их чрезвычайная выдержка и сноровка Уиллиса. Таким образом, спасательный аппарат Дэвиса оправдал себя и помог в дальнейшем спасти еще много жизней. Однако «ПСАД» в его классическом виде, в сущности, не так уж и нужен. Большинство тех, кому приходилось выходить из подводных лодок во время второй мировой войны (в том числе немцы), этим аппаратом не пользовалось. Выходили они точно так же, как Вильгельм Бауер с двумя своими товарищами почти сто лет назад, — по способу свободного всплытия. В подводную лодку впускали воду, чтобы сжать воздух и уравнять его давление с давлением воды снаружи, а потом, набрав воздуха в легкие, выходили. Все, что требовалось от спасавшегося, — это задержать воздух в легких, а потом понемногу выпускать его.
Этот метод был проверен на опыте и получил широкое распространение среди подводников.
При помощи «ПСАД»а не спасают теперь людей, но свое назначение он выполнил. Кислородный аппарат Флюсса—Дэвиса, на основе которого был сконструирован «ПСАД», сыграл гораздо большую роль в других «сферах»: благодаря ему Биб и Бартон получили возможность дышать, когда погружались в батисфере на глубину в несколько тысяч футов. Эта автономная регенерационная аппаратура замкнутой системы циркуляции воздуха использовалась во всех глубинных камерах, в том числе в бронированном скафандре Нойфельдта и Кунке и батисфере профессора Пиккара, а также на его стратостате.
Идею использования аппарата Флюсса для свободного плавания под водой (таков был первоначальный замысел изобретения) игнорировали в течение многих лет. Отчасти это объясняется тем, что в то время единственным назначением водолазного дела считался подъем судов и ценностей, а отчасти тем, что в традиционных скафандрах профессиональные водолазы чувствовали себя спокойнее. И они были правы, поскольку чистый кислород, которым им приходилось дышать при пользовании автономным аппаратом, обладает одновременно и живительным и смертоносным свойством даже на незначительных глубинах. Но дело в том, что водолазу вовсе не обязательно дышать одним лишь кислородом. Правда, если кислород смешать с другим газом, то время пребывания водолаза под водой сократится; но все же запаса кислорода в стандартном кислородном аппарате достаточно для пребывания водолаза на небольшой глубине в течение почти четырех часов,
И все-таки, хотя еще задолго до второй мировой войны английское Военно-морское министерство при испытаниях снаряжения Флюсса—Дэвиса применяло кислородно-азотную смесь (в соотношении один к одному) на глубине до семидесяти футов, аппарат не вызвал интереса.
Больше внимания в то время уделялось искусственному легкому с разомкнутым циклом дыхания, работавшему на сжатом воздухе; оно представляло нечто среднее между аппаратом Рукейроля—Денейруза и Кусто— Ганьяна. Для французов, видимо, стало традицией пользоваться не кислородом, а сжатым воздухом. Над созданием искусственного легкого с разомкнутым циклом дыхания работали главным образом офицеры французского военно-морского флота.
Первым из них был Ив Ле Приер, начавший увлекаться водолазным делом еще мичманом. Пользуясь традиционным скафандром, он часто спускался под воду вместе с профессионалами. Его нередко раздражало то, что водолазы принимали как должное ненадежный шланг, связывавший их с поверхностью, и тяжелое снаряжение, заставляющее их ходить по дну вместо того, чтобы плавать подобно другим обитателям моря. Этот молодой человек любил помечтать, но умел мыслить и практически. Некоторые его изобретения уже были приняты французским военно-морским флотом и военно-воздушными силами.
В последующие двадцать лет Ле Приер не занимался водолазным делом совершенно, но в 1925 г., булучи в Париже, он имел случай наблюдать, как человек, находясь в стеклянном резервуаре, заполненном водой, демонстрировал паяльную лампу. На нем было водолазное снаряжение нового образца, сконструированное неким Фернезом. По виду этого человека можно было судить, что чувствует он себя очень неважно. Он был без шлема, но в защитных очках с резиновой оправой. Под напором воды стекла очков плотно, до боли прижимались к глазам; ноздри были наглухо закрыты носовым зажимом, а зубы сжимали загубник из слишком жесткой резины. Загубник был прикреплен к трубке, выходившей одним концом на поверхность. Через трубку подавался насосом воздух.
При виде этого снаряжения Ле Приеру со всей отчетливостью представились достоинства традиционного мягкого костюма и особенно — жесткого шлема. В них всегда есть воздух, который служит прекрасным амортизатором при неизбежных переменах давления воздуха, нагнетаемого насосом. Лишив водолаза шлема и скафандра, Фериез оставил его барабанные перепонки незащищенными от болезненной вибрации и ударов. Ясно было, что если воздух водолазу подают насосом, то он нуждается в шлеме.
Ле Приер подошел к этой проблеме с другого конца. Он подумал: если у водолаза нет шлема, значит, воздух ему нельзя подавать насосом. Он решил поговорить об этом с Фернезом.
Год спустя появился аппарат Приера—Фернеза. Он во многом напоминал предыдущую конструкцию Фернеза с той лишь разницей, что теперь воздух накачивался сначала в баллон, который водолаз носил за спиной. Баллон был снабжен редукционным клапаном или регулятором, и с ним водолаз мог находиться под водой десять минут. Через семь лет появился аппарат «Марк II», сконструированный одним Ле Приером. Очки, причинявшие боль, были заменены маской, закрывавшей все лицо. Баллон, помещавшийся теперь на груди, вмещал воздуха в два раза больше, чем прежний. Водолаз имел возможность находиться под водой у самой поверхности тридцать минут, на глубине двадцати футов — двадцать минут и сорока футов — десять минут. Для таких работ, как резка металла на затонувших судах, этого времени было, конечно, недостаточно; но Ле Приер и не стремился заменять снаряжение, которым пользовались водолазы-профессионалы. Он хотел нырять не для того, чтобы работать, а ради развлечения: охотиться, фотографировать, наблюдать жизнь под водой.