В это время стены домов, уличные фонари, деревья и все, что можно помыть, даже бродячих котов и кошек, очень серьезные и небритые дворники мыли детским шампунем. Город готовился к очередной годовщине какой-то странной революции, которая принесла всем очень много неприятностей, потерянных галош и разбитых окон.
Очень скоро тетка с Серафимом добрались до ближайшего отделения полиции. У входа стоял маленький танк, замаскированный под цветочную клумбу. Полицейские прочитали в такой-то газете, что местные мафиози собираются взять штурмом их отделение, и поэтому готовились отбиваться мороженым и воздушными шариками, которые постоянно надували, прячась за танком, замаскированным под клумбу. И здание больше напоминало волшебный замок, чем крепость, готовившуюся к обороне.
Контролерша втащила покойника в отделение, предъявила полицейскому, стоявшему у входа, охотничий билет и справку на отстрел девяти зайцев. Хмурый полицейский посмотрел на контролершу, на покойника, на охотничий билет и пропустил их.
Внутри творилось что-то невообразимое. По коридорам летали маленькие свисточки и насвистывали симфонию Моцарта «Ля минор». За ними гонялся молоденький сержантик и пытался поймать их сачком для ловли бабочек, но свисточки постоянно увертывались, и поймать их было невозможно. Ко всему прочему двери кабинетов постоянно открывались и закрывались, хлопали и щелкали замками — во всей этой какофонии угадывались аккорды симфоний Альберта Шнитке.
В это время уставший дежурный проводил расспрос двух художников. Они утащили из нотариальной конторы несколько лестниц, поставили их одна на другую, поднялись на небо и стали на нем рисовать разные сюрреалистические картины.
Внизу в дырявых галошах и с тросточкой в руке проходило общественное мнение. Картины художников ему явно не понравились, оно остановилось, кричало на них и потрясало своей тросточкой. Но художники были очень высоко и поэтому ничего не слышали, и продолжали рисовать. Тогда мнение решило, что это вызов ему, общественному мнению, сразу позвонило по телефону ноль один и вызвало пожарников.
Вскоре те приехали на нескольких машинах, подняли свои лестницы, но до неба дотянуться так и не смогли. И в этот момент на общественное мнение упало ведро с желтой краской, мнение рассердилось еще больше и подало на бедных художников в суд.
Великий суд сидел на лавочке в Михайловском саду и вершил судьбы мира. В его состав входили: председатель — старая курительная трубка, а также два заседателя — кофейная чашка и ключ от финского замка. После долгих споров они приняли единственное, как им казалось, правильное решение — немедленно снять художников с неба. После этого кофейная чашка позвонила на ближайшую базу ВВС и вызвала несколько десятков военно-транспортных вертолетов. Они поднялись в небо и опустили художников на землю. Хмурые полицейские надели на них наручники, пахнувшие французскими духами, и отвезли в отделение для расспросов. Здесь-то и увидел их Серафим.
Дежурный продолжал задавать художникам вопросы, но ему очень мешала настольная лампа, она все время летала над столом, мешая сосредоточиться.
Кстати, настольные лампы — это очень несерьезные создания. Одна моя знакомая настольная лампа была настолько рассеянна, что вечером, когда я пописывал разные странные глупости, обязательно выключалась, а днем, когда и так было светло, блистала своим фиолетовым светом. Я несколько раз просил ее не включаться, когда никого нет дома, она соглашалась, кивая своим плафоном, но, когда я возвращался, лампа все равно освещала странным светом мой говорящий стол. Так продолжалось до тех пор, пока я не сдал свою лампу в Музей парадоксальных вещей, который недавно открылся двумя этажами ниже квартиры, где я жил раньше.
А эта полицейская лампа просто летала над столом и слепила дежурному глаза, когда тот задавал вопросы арестованным художникам. Наконец, полицейскому все это надоело, и он выдернул лампу из розетки. Она так обрадовалась своей свободе, что поцеловала дежурного в щеку и вылетела в коридор. Расспрос художников закончился, их вывели в другую комнату и расстреляли пробками от шампанского.
В дежурную часть вошла огромная крыса, она шла на задних лапах, гордо подняв голову, на носу блистали изящные очки в золотистой оправе. Под мышкой она держала красную папку с документами. Крыса подошла к дежурному, который сразу вытянулся, как китайский карандаш, нагнулась над его правым ухом и что-то таинственно прошептала, потом взяла со стола пачку папирос «Беломор», вытащила одну и прикурила французской зажигалкой. Но в этот момент у нее зазвонил телефон.