Не то у американцев. Тут и действие, и его обсуждение содержат гораздо меньше умствований и социальной рефлексии. Здесь юмор оказывается наполнен вполне народной живинкой, даже в речи прокурора или адвоката, да и сам его характер иной. Примерно ту же вышеприведенную фразу американский адвокат, частный сыщик или следователь высказывают совсем иначе: «Парень уже получил телеграмму, что бабки достаются ему, и не стал бы дырявить себе башку, тем более трижды в течение одного дня (ха-ха). Нет, ребята, его кто-то укокошил, и я буду паршивым адвокатишкой низшей ступени, если не узнаю, кто именно!»
Смена ситуаций и социального фона в американских детективах, как правило, стремительна, читатель попадает из фешенебельных офисов сразу в захолустные негритянские трущобы, а потом — в притоны мексиканских бродяг. Тут бок о бок сосуществуют миллионеры и автобусные кондукторы, католические миссионеры и проститутки, конгрессмены и сексуальные маньяки, насилующие скаковых лошадей из элитных конюшен, экзальтированные голливудские актеры и добропорядочные домохозяйки. И вся эта разномастная человеческая толпа с бешеной энергией куда-то несется, стреляет, любит, продает и покупает…
В динамизме повествования — главное достоинство американского детектива. Конечно, при этом неизбежно теряются тонкие психологические детали, которые так любят «разбирать по косточкам» английские писатели. Именно от американского детектива произошел современный боевик в стиле «экшн», где остроумие вплетено в само описание физических событий, а на размышления у читателя просто не остается времени — дух захватывает от погонь и перестрелок.
Все эти характерные черты в полной мере присутствуют в творчестве Эрла Гарднера. Можно даже сказать, что писатель стоял у самых истоков формирования современного американского детектива.
И надо отметить, что 82 романа с приключениями Мейсона, начиная от «Дела о бархатных коготках» («The Case of the Velvet Claws», 1933) до посмертно опубликованного романа «Дело об отсроченном убийстве» («The Case of the Postponed Murder», 1973), вообще говоря, содержат не так уж много чисто литературных красот. Характеристики персонажей весьма произвольны и в известной мере случайны, а зачастую и вовсе сводятся к нескольким репликам, которые повторяются от книги к книге. Наверно, практически любое слово из текста можно изъять совершенно безболезненно для смысла — вряд ли кто-нибудь заметит…
Романы Гарднера сделались популярными вовсе не из-за своих академических литературных достоинств, хотя в своем роде это крепкая детективная литература. Главное достоинство творчества Гарднера для читателя — это, что называется, «легкая читабельность». Здесь и скоростной ритм повествования, и немыслимо увлекательные сюжеты, и целый фейерверк всяких уловок, применяемых на судебном разбирательстве (многие из них основывались на технике хитроумных приемов, применяемых самим Гарднером в своей адвокатской практике).
И наконец, виртуозное искусство короткого, броского диалога, в котором каждое слово — словно удар в словесном бою на судебном ристалище.
Первые девять романов с участием Мейсона тонут в море литературы типа крутой «Черной маски», они проникнуты «чернушным» реализмом, приправленным грубоватым юмором, сентиментальностью и стремлением объяснить все явления жизни незамысловатой формулой «жизнь есть борьба за выживание», навеянной атмосферой Великой депрессии.
Ничего не поделаешь, тогдашний Мейсон живет в «джунглях» и по закону джунглей. Это времена, когда на волне, вызванной «сухим законом», контрабанды спиртного в Америке расцвела организованная преступность. Здесь никто не испрашивает пощады у победителя, тут каждый надеется только на себя, а слабаков, которые рассчитывают на помощь со стороны, презирают. Адвокат в этих условиях берется защищать любого клиента, вне зависимости от риска проиграть дело, все зависит лишь от суммы гонорара.