В это время неприятель начал рыть подкоп под наш форт, расположенный в шестидесяти ярдах от реки Кентукки. Они начали копать на уровне воды и на некоторое расстояние продвинулись по берегу, как мы поняли из-за того, что вода загрязнилась от глины. Мы тотчас решили расстроить их замысел, перерезав окопом их подземный ход. Неприятель, раскрыв наш контрподкоп из-за глины, которую мы выбрасывали из форта, отказался от своей военной хитрости. Двадцатого августа, на своём опыте убедившись, что они не достигнут своей цели ни силой, ни хитростью, они сняли осаду и отступили.
Во время этой ужасающей осады, которая грозила нам смертью, мы потеряли двух человек убитыми и четырёх ранеными, не считая множества скота. Мы убили тридцать семь неприятелей и великое множество ранили. После того, как они ушли, мы подобрали пуль весом в сто двадцать пять фунтов, не считая тех, что застряли в брёвнах форта, что определённо говорит о рвении индейцев. Вскоре после этого я ушёл в старые поселения, и в моих делах за это время не произошло ничего, что достойно этого отчёта.
В моё отсутствие в Кентукки, полковник Боумен с отрядом из ста шестидесяти человек в июле 1779 года совершил поход против шауни. Необнаруженные, они прибыли в Старый Челикот, и разразилась битва, которая длилась до десяти утра, когда полковник Боумен, осознав, что не сумеет победить, отступил на тридцать миль. Индейцы, собрав свои силы, бросились в погоню и настигли Боумена. Сражение продолжалось около двух часов не в пользу отряда Боумена.
Полковник Хэррод предложил оседлать лошадей и яростно набросился на дикарей, которые в тот раз сражались с замечательным неистовством. Этот отчаянный шаг возымел воздействие, ряды индейцев были прорваны, и индейцы разбежались в разные стороны. В этих двух битвах мы потеряли девять человек убитыми и одного раненым. Потери неприятеля неизвестны, было взято только два скальпа.
Двадцать второго июня 1780 года крупный отряд индейцев и канадцев численностью в шестьсот человек под командованием полковника Бёрда с шестью артиллерийскими орудиями напал на станции Риддла и Мартина, что на одном из притоков реки Ликинг. Бёрд совершил этот поход в такой тайне, что беспечные поселенцы не раскрыли его, пока он не начал стрелять по фортам. Не будучи подготовленными, поселенцы вынуждены были сдаться. Варварские дикари немедленно зарубили томагавками одного мужчину и двух женщин, а остальных пленников нагрузили тяжёлой ношей и повели их, способных или неспособных ходить, в свои города. Такое дикое обхождение поражает человеколюбие, оно слишком варварское, чтобы о нём повествовать.
Враждебность индейцев и их союзников заставила генерала Кларка, коменданта на Водопадах Огайо, немедленно начать поход с его полком и вооружённым войском страны на Пекауэй – важный город шауни, что на притоке Большой Майами. Кларк завершил поход с великим успехом, взял семнадцать скальпов и сжёг город дотла, потеряв семнадцать человек.
В это время я вернулся в Кентукки со своей семьёй. Пусть читатель, который уже знает, что я ранее перевёз семью в Кентукки, не задаётся вопросом о моём поступке. Когда я был пленён индейцами, то моя жена, ожидая, что индейцы лишат меня жизни, угнетённая расстроенными делами в стране и оставшаяся без мужа, её единственной радости, перед моим возвращением перевезла в дом своего отца в Северной Каролине мою семью и имущество, и её путь через дикие места сопровождался многими опасностями.
Вскоре после неприятностей в Бунсборо я приехал к семье и мирно жил с ней до этого времени. История моей поездки домой и возвращения с семьёй представляла собой ряд трудностей, описание которых составило бы отдельный том. Это описание чуждо моим целям, поэтому я нарочно опускаю его.
Я снова поселился с семьёй в Бунсборо. Скоро, шестого октября 1780 года я со своим братом отправился на Голубые солончаки. При возвращении домой мы были обстреляны отрядом индейцев. Они застрелили брата и преследовали меня с собакой три мили, но я убил собаку и спасся. Скоро пришла зима, которая держала индейцев в их вигвамах.
Суровость этой зимы вызвала в Кентукки великие трудности. Летом неприятель уничтожил большинство запасов кукурузы. Этой необходимой пищи было мало, и она была дорога. Поселенцы, в основном, жили на мясе бизонов. Многие пребывали в плачевном положении, но, относясь к выносливому сорту людей и привыкнув к трудностям и нужде, они чудесным образом прошли через все лишения. Наступила осень, и плодородные почвы дали нам обильный урожай.