— Маленькой хватит.
— Смотри, могу и за шесть копеек.
Квас действительно был вкусный. Да еще в такую жарынь. Владик и большую кружку одолел бы. «Эх, надо было за шесть копеек», — пожалел Владик, с завистью глядя на Васяту, который с наслаждением тянул квас из огромной, янтарно сверкавшей на солнце кружки. Он не напился. И то, что жажда осталась неутоленной, неожиданно придало решимости. Поставив пустую кружку на мокрый, из белой жести поднос, он подождал, пока Васята допьет квас, и сказал:
— Три-то дня прошло.
— Какие три дня? — вытирая рукой губы, спросил Васята, словно не понял, о чем идет речь.
— На три дня брал бинокль.
Васята ничуть не смутился. Наоборот, скуластое лицо его с серыми подтеками пота стало вдруг обиженным.
— Слушай, Владик, у тебя совесть есть?
Тот опешил:
— Совесть?
— Она самая. Простых вещей не понимаешь. А еще отличник!
— Обожди…
— И ждать нечего. Ты всю жизнь владеешь этим биноклем, каждый день можешь смотреть сколько влезет. А мне — только три несчастных денечка. Справедливо?
— Но ты же обещал.
— Мало ли что! Вот посмотрю в него еще неделю и отдам. Не веришь? Точняк!
— Неделю?
— Ну да. Это же не год, не месяц, а маленькая, совсем маленькая неделька.
— И отдашь?
— Да чтобы мне на этом месте провалиться!
Сзади засмеялись:
— Парень, ну, а как на самом деле провалишься? До самого центра земли будешь лететь! Ох, фокусник! Глянь-ка, котище на спине! В темное время встретишь — заикаться станешь.
— Вот это искусство! Рембрандт!
Васята зло обернулся к гоготавшим парням.
— Завидки берут? — Он схватил велосипед, прислоненный к стене, и махнул через седло ногу. Отъехав метров на пять, обернулся: — Длинные! Дылды!
Опасаясь, как бы и его не зацепили веселые парни, Владик поспешил покинуть шумное место и, ругая себя за бесхарактерность, поплелся домой. Еще неделю ждать… Хорошо, если неделю. Может, и дольше. А потом вообще придумает, что потерял или украли. Лишь бы мама не хватилась… «Эх, — подумал Владик, — не надо мне было выносить бинокль во двор. Сразу отказать бы. Отец, мол, не разрешает. А я вынес, на Васькину честность понадеялся… Ну, что же это я — совсем без характера, выходит?»
Окончательно расстроился Владик. Не заметил, как и на своей улице оказался. Невеселые мысли внезапно нарушил знакомый голос:
— Что-то, Владик, ты не весел, буйну голову повесил.
Перед ним стоял Чиж — шестиклассник Сережка Чижов, коренастый, рыжий, рукава олимпийской футболки выше локтя закатаны, чтобы мускулы были видны. Ничего, крепкие мускулы, не стыдно показать. Через плечо у Чижа была перекинута авоська с двумя книжками.
— Монеты, что ли, потерял? — сочувственно спросил он.
— Нет… так просто.
— Тебе-то о чем кручиниться? Мать с отцом не грызут, не пилят. Образцовый сын. Это вот меня судьбина заездила, дома поедом едят. Я уж план-маршрут обмозговал, за темные леса, за высокие горы хотел податься. Жизнь посмотреть. Да мать пожалел — сердце у нее больное. И вспомнил тогда про деревню. Три года не был. Бабка там у нас. Ух, бабка! Железная! По пятнадцать километров в день ходит. Какие-то травы целебные собирает.
Всю эту обильную информацию Чиж выложил одним духом и с явным удовольствием. А в конце, будто Владика это должно обрадовать, сообщил:
— Завтра еду. Билет уже в кармане!
И Владик в самом деле отчего-то немножко повеселел. А потом и вовсе доверился Сережке — про Васяту рассказал.
Чиж выслушал молча и тоже нахмурился. Качнул рыжей головой:
— Кислое дело.
Заметив под ногой камушек, он размахнулся и что было силы пнул его носком ботинка. Шагов на тридцать отлетел камушек.
— Спасать надо вещь. Ушами будешь хлопать — простись с биноклем. Уведет. Или у него уведут. Знаю, что говорю. Васята с ребятами Кольки Гвоздя водит компанию. С Каменного Лога. Те ребята не промахнутся.
— Что же делать? — перепугался Владик.
— Ушами не хлопать! Иди к матери его и скажи, чтоб отдала.
— А если не отдаст?
— Тогда своей матери скажи. Она церемониться не станет.
— Нет, я лучше сам. Мама же ничего не знает.
— Значит, сам. И не откладывай. Иди сейчас… Хотя сейчас ее нет — на работе. Тогда вечером. И не бойся. Не имеет права не отдать… Куда путь-дорогу держишь? — переменил тему Сережка. — В библиотеку со мной не пойдешь? Уезжаю. Сдать надо. Ты записан в библиотеке? Возьми вот эту. — Чиж достал из авоськи толстую потрепанную книжку. — Русские былины. Сначала брать не хотел. А начал читать — оторваться не мог. Ну, пошагали, добрый молодец?