Солнце нещадно палило, раскаленный рыжий песок жег ноги. Наши друзья так зажарились-запарились, что уже были не рады, что затеяли это путешествие.
— Пить! — простонала Манюся и без сил рухнула коленями в песок, поднося ко рту фляжку, на дне которой булькала вода. Король Носогор каждому из них дал по фляжке с водой, но ее почти не осталось.
— Ну, где он, этот Счёта Вод?! Не мог наплакаться в саду, забрался в самое пекло! Да тут слезы сохнут на глазах! — ворчал Потеряшкин.
— Это я во всем виноват, — горестно вздыхал Рыжик. — Из-за меня вы терпите эти муки.
— Ну что ты, Рыжик! Ты тут не при чем! Это Собиратель Времени отправил нас в пустыню, иначе он не поможет нам вернуться домой… — утешила его Манюся.
— Пока мы не найдем Счёта Вода и не станем пареной репой, — хмуро добавил Потеряшкин. — Песок, песок!.. Сзади — песок, спереди — песок, и белая Голубка куда-то пропала.
— Она вернется, — вздохнула Манюся. — Только у меня совсем не осталось воды.
— И у меня, — сказал Потеряшкин, выпив последний глоток и выбросив фляжку. — Кажется, мы уже превратились в пареную репу?!
Белая Голубка показалась из-за большой песчаной горы — дюны — впереди них, призывая последовать за собой. Манюся, Потеряшкин и Рыжик молча побрели за ней, взбираясь на дюну. Горло пересыхало от раскаленного воздуха. Белая Голубка снова исчезла впереди. Не сговариваясь, они сели в песок, прижавшись друг к другу спинами. Дальше идти не было сил.
«Пить!..» Шар солнца, казалось, медленно опускался на них, выжимая последнюю влагу с губ. «Пить!..»
«Пить, пить, пить!..» Вдруг зазвенели тонкие голоса со всех сторон. Зазвенела, забулькала вода. Солнце двоилось, троилось рассыпалось на глазах на маленькие сверкающие солнышки, которые полетели, покатились к ним, закружились, послышались тонкие дразнящие голоса:
— Пить! Пить!..
Они совсем не жглись, наоборот, шары кружились вокруг них, осыпая прохладными брызгами воды. «Пить-пить!..» — смеялись они. В воздухе стояла радуга, близко-близко! — вот она сомкнулась вокруг них кольцом, по которому катались осыпающие дождиком, смеющиеся, сверкающие шарики.
— Я не знал, что вода такая МОКРАЯ! — восхищенно признался Потеряшкин, вытирая лицо. — И что ТАК МОЖНО радоваться ей! А эти, эти… как их?!
— Водзюрямчики! — догадалась Манюся.
— Конечно, водзюрямчики! — согласился Потеряшкин. — Какое счастье, что они водятся в пустыне!
— Наверное, это и есть СЧАСТЬЕ, — вздохнул Рыжик. — Потерянное счастье, солнечное и мокрое. И такое…
— Желанное! — воскликнула Манюся. — Так вот куда попадает потерянное счастье! Как хорошо, что они нам встретились, мы были такие несчастные!
— Бессчастные пареные репы! — уточнил Потеряшкин, вставая и собираясь идти. — Вон показалась белая Голубка. Сейчас заберемся на эту песочную горищу. Мне почему-то кажется, что мы уже пришли.
— Так вот почему Счёта Вод отправился в пустыню! — воскликнула Манюся. — Здесь столько потерянного счастья, желанного, радужного, солнечно-мокрого! Сразу становится легче. Милые славные водзюрямчики! Вы настоящее счастье!
— Не всегда, — грустно возразил Рыжик, выжимая мокрые усы. — Конечно, это прекрасно, но чужое потерянное счастье неродное, а хочется своего, родного…
— Машку-таракашку в кармане у Счёта Вода! — улыбнулся Потеряшкин. — О, бедная Сорока, погибшая до срока! По-моему, радость, которую подарили нам водзюрямчики, самое настоящее счастье. Если бы не они, мы превратились бы в головешки. Я никогда не был так счастлив!
— И я! — добавила Манюся.
— И я! И я! И я!.. — засмеялись сверкающие мокрые шарики и, обдав их брызгами воды в последний раз, — исчезли.
Они были на вершине дюны. Впереди сверкало синее Житейское море, на берегу которого сидел человечек. Пустыня неожиданно кончилась, словно оборвалась крутым склоном дюны.
— Наверное, это Счёта Вод, — сказала Манюся, вглядываясь в человечка из-под ладони. — Он сидит на складном стуле и что-то пишет в толстой книге. А рядом счеты. Большущие, даже отсюда видно…
— Ну что ж, пора познакомиться! — сказал Потеряшкин и смело прыгнул с дюны, проехавшись по крутой песчаной горе, как на санках, до самого низа. Вслед за ним, храбро прикрыв глаза, прыгнула Манюся и с писком полетела вниз. Когда она «приземлилась», Рыжик был уже рядом с Потеряшкиным. Отряхнувшись, они подошли к Счёта Воду, который громко, как дятел, стучал костяшками счет.
На голове у него был пестрый платок, как у пирата. Кустистые белые брови, седая борода и бледно-голубые глаза на коричневом от загара лице придавали ему вид необычный и запоминающийся с первого взгляда.