— Поясните — сухо мне бросил.
— Да все просто. Возвращался я под утро с запада… нет, что я там делал и зачем — и не спрашивайте, это вовсе не относится. Протащил лодку через Косу, да и к поселку, отдохнуть, ночь ведь почти и не спавши. Осмотрелся, да и пошел в поселок. И, едва пришедши — так ваш Ойген попытался мне прострелить башку. Неудачно. Ну а я, отчего то, сей поступок не оценил, и пришлось стрелять в ответ. Удачно. Для меня.
— Слушай, ты! — это уже капитан хрипло лается — Не ври, урод. Ойгена я сам учил, если бы ты был один, то никаких шансов у тебя бы не было вовсе!
— Значит, плохо учил, капитан! — отрезал я — Зря, кстати, учил его стрелять без предупреждения в затылок. Да еще и мимо. Не учи никого так больше.
— Ах, ты ж! — Аксель выпустил портупею мелкого, намереваясь конкретно мной заняться, при этом мелкий едва не брякнулся от внезапной свободы. Но снова — один взмах руки, и чуть ли не равнение в строю изобразили, только Ханну дышит, аки лошадь, и глаза бешеные.
— Мастер Йохан. Изложите подробно, что произошло — что характерно, смотрит Аллерт на сыновей, отчего те стоят, как новобранцы перед сержантом. Ну, раз такое дело, то надо рассказывать. Одно ясно: пока что этот дядька моя единственная надежда, и по крайней мере пока он слушает — убивать меня не будут. Что уже немножко радует.
… Снова тот самый катафалк, и те же угрюмые ребята по бокам. Точнее, тот что слева — тот же, а справа — старшой ихний. А напротив, так же битком — Аксель, Аллерт и Ханну. После разговора советник велел собираться, причем, видать не доверяя сыночкам, перепоручил мою тушку именно угрюмым молодцам. И спустя всего пять минут, Аллерт разве что переоделся в военную форму, мы двинулись в путь. Сначала — ко мне на дом. Когда я сказал, что ехать надо к бывшему дому мытаря Торуса, Аллерт хмыкнул непонятно, но вопросов не задал, видать представляет адрес. В дороге все молчали. И тесно, что как-то к разговору не располагает, но у меня создалось впечатление, что еще и по причине, что, какими верными эти угрюмые парни ни были, явно из личной охраны советника — а при них семейные дела обсуждать не хотели. Приехали, и старший мордоворот дернулся было выйти, но Аллерт приказал:
— Ханну сходит с Вами.
— Как скажете, — отвечаю, а паренек только кивнул.
Ворота отпер, собакен тут же проснулся, пошел радостно. Гвардеец замер — вид у собакена суровый, а я прям почуял, как в экипаже все напряглись, хоть до них и метров десять. но собак, подойдя, с настороженным видом понюхал гвардейца, да и завилял хвостом. Это хорошо, собак с виду дурной, но чует как надо — на таможенника Мориного вона как вызверился, а тут нет. Оно и ясно, хоть пацан на меня зло держит, да сопля он. Не умеет еще. Поди, и на тот свет отправить никого еще не сподобился, и поди, еще жалеет о сем, дурак. Надо будет как-то ему объяснить, если не убьют, конечно, что так жить опасно. Нельзя в такие игры в таком виде влезать — помрешь.
Однако, вошли во двор, я в мастерскую сунулся, рюкзак трофейный взял, тут же к экипажу пошли. Там прямо в дверь открытую сунул, в руки Аллерту. Тот разом полез, револьвер, что сверху был, отдал капитану, который сноровисто его осмотрел и понюхал — а я там даже гильзы стреляные не выбил же, как есть, так и бросил. А советник все в мешке роется, словно там есть чего рыться-то. Деньги, кстати, даже внимания не обратил.
— Это все? — резко так спрашивает.
— Как есть, все — а он меня аж сверлит глазами.
— Не мог он так вот оставить, не могло и быть в рюкзаке. Я его учил, как надо — капитан голос подал — Надо смотреть там.
— Надо. — отзывается советник, на меня все в упор глядя — Поехали.
— Не так быстро — говорю. Смотрю, все напряглись нехорошо, а капитан даже радостно осклабился — Вы-то похватали все в дорогу, а я? Мне, вишь, надо в дорогу все ж прихватить что. Да хоть куртку вместо рубахи накинуть — вона, сумерки уже, до утра и то дай Боги обернуться.
— Идите, Ханну проводит — бросает Аллерт. Хорошо хоть, не спросил «А тебе-то зачем?». Есть некоторый шанс, что и обратно приплыть выйдет, значит.
Пошли мы снова, а во двор тут же Мора выскочила — видать, смотрела в окно. И смотрит эдак настороженно — ну, она не совсем дура, и понимает, что просто так гвардейцы не приезжают в нашу жопу мира. А уж насквозь как-то неофициально — тут вообще любой насторожится. Однако, малец, ее узрев, малость засмущался. А тут еще и девки выскочили, наперебой мне что-то излагая про то, как они купаться ходили сегодня. Смотрю — совсем занервничал сопляк. Это хорошо, это значит, когда меня убивать придется — то вспомнит, что детушек малых оставит сиротами, авось и промедлит секунду. Тут-то ему и крышка. А девки, наконец его в калитке увидев, враз тоже смутились, но с интересном смотрят — гвардейская форма это ж и красиво и статусно. Старшая даже глазки строить начала вроде, да Мора их тут же шуганула.