– Огонь! – Отогнать как можно дальше, чтобы они уже не вернулись. – Заряжай!
Лязгнули шомпола, щелкнули курки. Британцы уже не просто отступали – они бежали, но с севера от реки неслась черная туча маратхской кавалерии, спешившей принять участие в бойне. Додд предпочел бы обойтись без нее; он планировал загнать врага на косу между реками Кайтной и Джуа и перебить всех на топком мелководье, но дать еще один залп не решился – кавалерия подошла слишком близко.
– Вперед! – приказал майор через переводчика. Что ж, пусть кавалерия утолит жажду крови, а потом его Кобры завершат разгром.
Командир британского батальона тоже увидел кавалерию и понял, что должен остановить своих солдат и организовать оборону. Они отступали по-прежнему шеренгой в два ряда, а для кавалеристов нет удовольствия больше, чем пройтись по растянутой в цепь пехоте.
– В каре! – прокричал он, и оба фланга шеренги послушно повернули к центру.
Два ряда сложились в четыре, эти четыре повернулись кругом и выровнялись, и кавалерия вдруг оказалась лицом к лицу с красной крепостью, ощетинившейся дулами мушкетов и штыками. Передние ряды каре опустились на колени, упершись прикладами в землю; остальные три вскинули оружие, готовясь открыть огонь по приближающимся всадникам.
Кавалеристам следовало бы уклониться, едва завидев каре, но они уже были свидетелями жестокой трепки, которую устроили британцам артиллерия и пехота, и желали доказать, что ничем не хуже стрелков и пушкарей. Вот почему, вместо того чтобы отвернуть, всадники выставили пики, подняли тулвары и с боевыми криками галопом устремились на каре. Шотландцы подпустили противника близко, опасно близко, и только тогда стоявший в центре каре офицер громко крикнул: "Огонь!" Грохнули мушкеты. Заржали лошади. Вскрикнули раненые. И только убитые свалились молча. Дым скрыл оборонительное построение горцев. Всадники отвернули, но их догнал залп второй стороны каре. И снова закувыркались кони. И снова взметнулась поднятая свалившимися телами пыль. Несколько лошадей умчались, унося убитых, ноги которых застряли в стременах.
– Заряжай! – прогремел тот же голос в центре каре.
Умчавшись в открытое поле, кавалерия остановилась и развернулась. Немало лошадей оказались без наездников, многие в крови, но через несколько минут приступ повторился.
– Пусть подойдут еще ближе! – предупредил офицер. – Подпустить поближе! Стрелять только по команде! Ждем! Огонь!
И опять полетели через голову кони, захрустели перебитые кости, наполнился криками, ржанием и пылью воздух. На сей раз кавалерия не ушла в сторону, подставляясь под фланговый залп, а притормозила и отпрянула. Двух уроков хватило, чтобы научиться осторожности, однако всадники не собирались отказываться от добычи. Они уже увидели на пригорке полк Додда и знали, что будет дальше: пехота атакует каре, разобьет его мушкетным огнем, и тогда наступит ее час добить оставшихся в живых и захватить знамена, чтобы бросить их к ногам Скиндии.
Додд все еще не мог поверить в свою удачу. Поначалу вмешательство кавалерии пришлось ему не по вкусу – кому понравится, когда у тебя из-под носа крадут победу! – но два беспомощных наскока вынудили противника перестроиться в каре, а даже человек, плохо разбирающийся в математике, понимает, что при таком построении батальон может использовать против атакующих только четверть своей огневой мощи. К тому же британцы – белый кант выдавал в них 74-й батальон – численно уступали его Кобрам. Мало того, поучаствовать в резне уже спешили пехотный полк раджи Берара из Ассайе и батальон из бригады Дюпона, занимавший позицию справа от Додда. Присутствие чужаков майору не нравилось – с какой стати делиться с кем-то славой? – но и прогнать их было не в его власти. А надо еще сломить шотландцев.
– Убьем, сколько сможем, из мушкетов, – сказал Додд своим людям и, подождав, пока толмач переведет, добавил: – Остальных прикончим штыками. И мне нужны те два флага! Хочу, чтобы сегодня же вечером они висели в шатре у Скиндии.
Шотландцы не ожидали безропотно решения своей участи. Додд видел, как время от времени от каре отделяются группки солдат, и поначалу решил, что они просто обирают убитых всадников. Оказалось, что нет. Горцы подтаскивали к каре убитых – как людей, так и животных – и складывали из них что-то, напоминающее баррикаду. Были среди шотландцев и несколько уцелевших пикетчиков. Вообще ситуация для 74-го батальона складывалась нелегкая: оставаясь в каре, горцы могли успешно отбиваться от кавалерии, но при этом становились легкой добычей для вражеской пехоты; развернувшись в шеренгу, они имели неплохие шансы противостоять пешему неприятелю, но непременно пали бы под ударом конных маратхов.